Гранатовая бездна Калиройя - Олла Дез

Гранатовая бездна Калиройя

Пролог. Мужчины! Волки-оборотни! Живите так, чтоб потом не спрашивать у ясеня!

— Мне нужна самая умная жена. — Самая умная за вас не пойдёт.

Телеспектакль «Ханума» 1978

— Что ты ей сказала?! Бездна тебя забери! — зарычал я на Хильду.

— Правду! Я просто сказала ей правду. Эту выскочку не воспитывали, не привили ей никакого почтения к званию «Жены», она совершенно не понимает чести ей оказанной, она не только не рада званию «Каллис», но и сопротивляется ему всеми силами. Её давно нужно было поставить на место! И я просто первая, кто на это решился! — заорала Хильда мне в лицо.

— Вот как? Тогда может быть, ты объяснишь мне, что значит быть «Каллис»? Потому что ты явно не понимаешь этого!

— Она всего лишь вторая! — зло выкрикнула в ответ жена.

— Нет, она та, без которой не могут. Она та, без которой не существуют. Она — единственная и неповторимая. Без неё — я никто!

— А я твоя жена!

— Да неужели? Похоже, что такое «жена» ты тоже плохо знаешь! Ты просто обязана была, найти к ней подход, убедить, окружить заботой и пониманием! А что ты сделала? Наговорила ей неведомо что, и она сбежала?!

— Она вернётся! — не очень уверенно произнесла жена в ответ.

— Серьёзно? И когда это она возвращалась?! Она только и делает, что убегает от меня! Она не принимает и не понимает нашу связь, она отказывается от всего того, что я ей предлагал! Я с таким трудом добился, что бы она пришла в мой дом, а ты тут же всё испортила! — снова заорал я.

Гнев кипел и переполнял меня. Я уже не мог долго обходиться без этой наглой, самоуверенной девчонки, моей обожаемой девочки. Она нужна мне, необходима как воздух, как земля под ногами, как Луны, за которыми я гонюсь и не могу поймать. И вот она опять ускользнула от меня. Как же мне на этот-то раз пережить такое?!

Мне никогда не насытиться ею. Мне всегда будет мало. Мало её смеха, её стона, её крика, её зова. Я лишился её страсти, улыбки, запаха, её голоса. Она была рождена, чтобы принадлежать мне. Её огромные глаза, в которых я мог прочесть всю палитру её чувств — от отчаяния и до всепоглощающей страсти, её рот, который мог подарить мне ласку, а мог и жалить больнее любого меча — я не представляю, как мне жить без всего этого! Я схожу с ума от мысли, что она посмела лишить меня себя, что я перестал владеть её мыслями, чувствами, эмоциями и потрясающим телом. Она обязана принадлежать мне! Она должна быть только моей!…

— Но ты же говорил, что она смирилась? Ты же мне сам сказал, что всё разрешилось и вы теперь вместе? — всхлипнула жена, до которой стало доходить, что же она натворила.

— С ней нельзя до конца быть ни в чём уверенным. Она другая! Совершенно другая, не похожая ни на одну Гранатоворождённую из тех, кого мы когда-либо знали. Она может без меня, а я без неё задыхаюсь!

— Я извинюсь, я скажу, что погорячилась, я постараюсь смириться. Смириться с её ужасным характером, невоспитанностью и наглостью. Я сделаю всё, что ты хочешь, Руно, любимый, — и жена протянула ко мне руки.

Но я шарахнулся от неё. С тех пор, как я встретил Вендлу, я мог терпеть прикосновения супруги, только если моя Каллис была со мной. Теперь же прикосновения Хильды были, в лучшем случае, неприятны.

— Нет! Теперь боюсь, что это не поможет. Она не вернётся. Я сам виноват, не нужно было приводить её сюда в этот дом, где живёшь ты. Теперь придётся начинать всё сначала.

— Ты не можешь избавиться от меня! И она обязана жить в одном доме со мной! Таков порядок уже много веков! — снова перешла на крик жена.

— Да, не могу, — устало вздохнул я, признавая правоту слов жены.

— Просто верни её, — спокойнее сказала Хильда.

— Вернуть? Эта задача мне кажется сейчас невыполнимой. Для начала мне бы просто найти её.

Глава 1. Как говорят французы-волки: «Из двух бед выбираю обед!»

Сегодня в отделе кадров рассказали,

как в нашей богадельне искали преподавателя латыни,

прописав требование «носитель языка».

— Игорь Владимирович, что это? — в недоумении посмотрела я на шефа.

— Если бы я знал, Вера. Но я пока понятия не имею. Информация слишком уж невнятная и противоречивая. Но одно можно сказать определённо — это обсидиан. Диск из обсидиана.

— Игорь Владимирович, какой, не к ночи будет помянут, обсидиановый диск? О чём вы вообще?

Мы стояли вместе с моим непосредственным начальником в центре нашей лаборатории и разглядывали этот в высшей степени странный предмет. Старинные вещи, нередко попадающие к нам в руки, непременно нужно было брать в перчатках, чтобы ни в коем случае не повредить поверхность, так что ещё подходя к столу начальника, я натянула свои. Игорь Владимирович, конечно же, так же был в перчатках.

— Верочка, солнышко, я тебя прекрасно понимаю. Сам пребываю в таком же недоумении. Этот шотландец утверждает, что его предок принимал участие в раскопках погребальной пирамиды из каменных плит вместе с самим Томасом Хасти Брайсом в Северном Эршире. И вот он рассказывает, что его дедушка, или прадедушка, стащил… ну вернее получил в качестве платы за работу, этот обсидиановый диск.

— Да гори он с его поддельными артефактами! Что он несёт? В Клашаге раскопки ведутся уже сто двадцать с лишним лет. И там отродясь не было подобных артефактов. Что за ерунда на мою седую голову! — разозлилась я.

— Верунчик, она у тебя вовсе и не седая ещё. Я сам видел — чёрная по-прежнему. Ты напрашиваешься на комплементы? Так и скажи, незачем на бедного шотландца бочку катить. Ему может быть и так неудобно в этой его юбке.

— Игорь, какая ещё юбка?! — перешла я на более фамильярный тон.

Мы уже столько лет знакомы, что я себе могла это позволить, тем более, когда были вдвоём.

— Ну, он же из Шотландии? Должен же быть у него килт? Но