Нравственный прогресс в темные времена. Этика для XXI века - Маркус Габриэль

Маркус Габриэль

Нравственный прогресс в темные времена

Этика для XXI века

Зло, существующее в мире, почти всегда результат невежества, и любая добрая воля может причинить столько же ущерба, что и злая, если только эта добрая воля недостаточно просвещена. Люди — они скорее хорошие, чем плохие, и, в сущности, не в этом дело[1].

Альбер Камю, «Чума»

Markus Gabriel

Moralischer Fortschritt in dunklen Zeiten. Universale Werte für das 21. Jahrhundert

© by Ullstein Buchverlage GmbH, Berlin. Published in 2020 by Ullstein Buchverlage GmbH

Предисловие переводчика

В этом предисловии я не хочу быть многословным, претендуя на оригинальность и свой авторский, философский взгляд на книгу, которую вы держите в руках. Вместо этого я хочу сказать только то, что должен сказать как переводчик, — не больше и не меньше.

Что вообще должен сказать переводчик о книге? В чем его долг? Для начала, как мне кажется, наиболее очевидным долгом является отчитаться о неочевидных переводческих решениях, которые могут скрывать от читателя логику оригинального текста. То есть, если перевод — это своего рода оптика, через которую мы смотрим на оригинальный текст и видим его, то данная оптика должна как можно меньше искажать видимый объект (хотя, конечно, добиться полного повторения без привносимого им различия невозможно, о чем любили рассуждать французские постструктуралисты).

В каких переводческих решениях, принятых мной в ходе перевода книги Маркуса Габриэля «Нравственный прогресс в темные времена», я должен отчитаться? Первое решение, которое точно должно быть представлено, а не утаиваться, касается перевода немецкого термина Geist. Данный термин является очень многозначным в связи с его непростой судьбой в истории философии. Самым очевидным его переводом является «дух», как в случае с небезызвестной книгой Гегеля Phänomenologie des Geistes, или «Феноменологией духа» в русском переводе.

Однако такой, казалось бы, очевидный перевод совершенно не учел бы того обстоятельства, что в современном немецком философском языке слово Geist также используется как эквивалент английского термина mind. Возможно, данное обстоятельство вызвано тем, что в первом английском переводе гегелевской «Феноменологии духа», выполненном Джеймсом Блэком Бейли (1910)[2], термин Geist был как раз переведен как mind (этому же принципу еще раньше следовал и Уильям Уоллес, переводя третий том «Энциклопедии философских наук»[3]). Я не историк философии и, тем более, не специалист по Гегелю и его переводам, но кажется логичным предположить, что именно по этой причине, когда термин mind из современной англоязычной философии переходит в немецкий философский дискурс, его переводят как Geist, чтобы сохранить эту логику.

В результате сегодня словосочетание philosophy of mind, которое по-русски принято переводить как «философия сознания», в немецком философском лексиконе передается как Geistphilosophie. И вот здесь как раз возникает проблема. Англоязычная традиция philosophy of mind занимается той сферой, которую в гегельянских терминах можно было бы назвать субъективным духом, однако из-за принятого сегодня перевода philosophy of mind как философии сознания в контексте современной русскоязычной философии было бы неверно в данном контексте говорить о духе. С другой стороны, Маркус Габриэль использует термин Geist и по отношению к той сфере, которую Гегель как раз отнес бы к объективному духу, — религии, искусству, культуре и т. д. И в данном случае как раз уже русский термин «сознание» оказывается неуместен.

По всем этим причинам я решил переводить Geist и производные от него термины либо как «сознание», либо как «дух» в зависимости от того, о субъективном или об объективном духе в терминологии Гегеля идет речь в тексте. Во всех случаях, когда в оригинале данным терминам соответствуют другие немецкие выражения (например, Bewusstsein или spirituell), я указываю в скобках немецкий вариант.

Другое решение касается перевода термина Moderne и производных от него форм. Данный термин, возможно, еще более многозначен, чем Geist. В целом под ним обычно понимают эпоху в истории европейских обществ, начавшуюся приблизительно с XVII–XVIII веков и связанную прежде всего с процессами секуляризации, рационализации и индустриализации. Для данного термина в русском языке есть, как минимум, три перевода: «Новое время», калька «модерн» и «современность». Каждый из них не идеален. Однако в случае немецкого текста от термина «Новое время» лучше отказаться, так как в немецком также есть термин, лексически более близкий к «Новому времени» — Neuzeit (кстати, данный термин также встречается в книге). Остаются «модерн» и «современность», и оба многозначны: первый отсылает к архитектурному стилю, а второй — к соседству во времени (как в слове «современник»). Тем не менее, поскольку у Габриэля вообще нигде об архитектуре не говорится, я предпочел «модерн». Но у этого термина есть и другая проблема: образуемые от него прилагательные имеют другой смысл. Так, «модерновый» означает «новомодный». Поэтому в случае существительных я решил использовать термин «модерн», но в случае прилагательных остановился на слове «современный» и производных. Если же термином «современный» я передаю иные немецкие термины (например, gegenwärtig), я специально указываю оригинал в скобках.

В чем еще мой долг как переводчика? Должен ли я кратко представить здесь содержание отдельных глав? Строго говоря, нет. Однако, поскольку в своем введении Маркус Габриэль скорее лишь обрисовал содержание книги в самых общих чертах, я думаю, кто-то сделать это должен. Поэтому не лишним будет пройтись по каждой главе в отдельности, чтобы предуведомить читателя, о чем будет идти речь в каждой из них. Так читатель сможет решить, какую часть книги прочитать сначала, какую — потом, а какую, быть может, и вовсе опустить, смотря по своим целям[4].

Главной темой главы 1 является отстаиваемый Маркусом Габриэлем Новый моральный реализм и его философские оппоненты: моральный релятивизм, ценностный плюрализм и нигилизм. Новый моральный реализм основывается на трех тезисах:

1. существуют объективные моральные факты, не зависящие от человеческих моральных представлений (моральный реализм);

2. объективные моральные факты производны от человеческого духа, сознания и могут познаваться именно им (гуманизм);

3. моральные факты имеют универсальное значение для всех людей, независимо от культурных различий (универсализм).

В свою очередь, моральный релятивизм и ценностный плюрализм отрицают универсализм, а нигилизм направлен против реализма. Основные усилия Габриэля в первой главе сосредоточены на развенчании философских оснований этих оппонентов. Так, он приводит аргументы Богоссяна против морального релятивизма, показывает, что из плюрализма ценностных представлений не следует отсутствие универсальных ценностей, а затем демонстрирует несостоятельность аргументов Ницше в пользу ценностного нигилизма из его