Моя жизнь — опера - Борис Александрович Покровский

Борис Покровский

МОЯ ЖИЗНЬ — ОПЕРА

Как океан меняет цвет,

Когда в нагроможденной туче

Вдруг полыхнет мигнувший свет, —

Так сердце под грозой певучей

Меняет строй, боясь вздохнуть,

И кровь бросается в ланиты,

И слезы счастья душат грудь

Перед явленьем Карменситы.

Александр Блок

ПОСЛЕДНИЙ РЫЦАРЬ ОПЕРЫ

История оперы насчитывает 400 лет. Но на самом деле ее истоки — в греческом театре и в удивительном, почти утраченном искусстве соединения музыки, слова и жеста, именуемом гипорхемой. В греческой трагедии музыка, слово и действие имели равновеликое значение — хотя назвать это действие оперой в современном ее понимании было бы, конечно, преувеличением. Понятия «музыкальный театр» у греков просто не существовало, ибо не существовало театра без музыки. В первые века христианства театральные постановки были запрещены. Греческий театр умер, навсегда исчезли его простота и величие. Но христианская литургия — разве это не отблеск огня, когда-то горевшего на Олимпе? Четкое, выверенное во всех мелочах действие, усиленное музыкой и словом — вдохновенными стихами, созданными еще в поздней античности. Театр, когда-то родившийся из мистерий олимпийским богам, перевоплотился в мистерию единственному Богу. И, наверно, не случайно увлечение оперой у автора этой книги началось с таинства православной службы.

Но когда в эпоху Возрождения, в конце XVI века флорентийские музыканты и поэты попытались создать синтетическое искусство, способное правдиво выразить человеческие чувства, они вернулись к античному театру. Действие и поэзию они поставили выше музыки — их речитативные напевы были лишь прелюдией к опере. А время брало свое: и на сцене открытого в 30-х годах XVII века в Венеции первого музыкального театра уже буйствовало музыкальное великолепие, часто в ущерб поэзии и действию. Еще успела вспыхнуть звезда Монтеверди — первого великого оперного композитора. Но вскоре главным в опере стало искусство певца-виртуоза — и либреттист, и композитор оказались оттеснены на второй план. Придворная публика, для которой, в основном, ставились и создавались оперы, ждала музыкальных красивостей, подчеркивающих голосовые данные исполнителя. Опера превратилась в концерт, состоящий из арий и дуэтов, связанных незамысловатым сюжетом, на который публика почти не обращала внимание. И, словно в ответ на застывшее в самолюбовании искусство, из недр итальянской народной музыки вспыхнула, заискрилась опера buffa. Полная искреннего веселья, пародии, веселой незатейливой музыки она быстро распространилась по городам Европы, с успехом шествуя по всем подмосткам: от рыночных балаганов до придворных театров. Глядя на свою развеселую младшую сестру, ожила и серьезная опера. Но понадобилось еще сто лет, чтобы зрители многочисленных оперных театров увидели на сцене настоящее действие, эмоционально усиленное музыкой.

Этот экскурс в историю оперного искусства объясняет парадоксальный факт: профессия оперного режиссера как таковая возникла только в конце XIX века, т. е. через 300 лет после зарождения оперы. До этого оперу ставили, точнее располагали артистов по наиболее выигрышным местам, все кто угодно — сами актеры, дирижеры, директора театров. Развитие оперы привело к очевидной необходимости соединить вокал и сценическое действие, так как разрыв между усложнявшейся и непрерывно развивавшейся музыкальной драматургией оперы и оставшейся в примитивном состоянии формой музыкального спектакля становился все ощутимее. Но еще в 1951 году великий немецкий оперный режиссер Вальтер Фельзенштейн был вынужден объяснять зачем, собственно, опере нужен режиссер: «Безусловная необходимость наличия сильной личности режиссера обосновывается, во-первых, необходимостью выразить присущую произведению оригинальную субстанцию теми средствами и методами, которые понятнейшим образом знакомят с произведением современного зрителя. Во-вторых, без такого режиссера не обойтись потому, что он, опять же своими средствами и методами, должен подробно ознакомить с произведением подходящих для его воплощения певцов, а также дирижера и художника-декоратора и побудить их к личной, но вполне верной интерпретации по законам театра. Никоим образом режиссер не может ограничиться оптически-пространственным и хореографическим изображением действия, и ни в коем случае ему не позволено использовать певцов как движущиеся фигуры, вместо того чтобы побудить их творчески усвоить партитуру и текст произведения.» Более просто это по-немецки сухое изложение можно выразить так: либреттист создает текст оперы, композитор пишет музыку, художник создает декорации, дирижер — музыкальную интерпретацию, а режиссер создает оперу.

Но возможно ли сочетание безупречной актерской игры с безупречным вокальным исполнением? Возможно и даже необходимо! И что в опере главнее: музыка? сюжет? вокальные данные певцов-актеров? сценическое действие? «Все!», — отвечает автор этой книги оперный режиссер Борис Александрович Покровский. Покровский — личность уникальная, и не только сценическим долголетием (первая опера поставлена им в 1937 году, а последняя еще не поставлена, ибо его служение театру продолжается), не только количеством поставленных опер. Прежде всего — это удивительная Судьба, удивительный пример служения своей Судьбе. Не случайно тема судьбы и человеческого предназначения занимает такое место в его книге. Предлагаемая книга — не только воспоминания, хотя автору есть что вспомнить. Он родился в 1912 году, когда по Москве еще ездили извозчики и никто даже не мог представить ужаса грядущих войн и революций. Он был современником Станиславского и Мейерхольда — людей для нас почти мифологических. Его жизнь прошла через целую эпоху. Он пережил и крушение этой эпохи. Естественно, все это есть в книге. Но не ищите скандальных подробностей из жизни великих — их нет и не может быть. Нет скандалов с участием великих примадонн, нет закулисных страстей. Ибо, разве это важно для искусства, для Большой оперы! Об этом искусстве, о месте человека в искусстве, о жизни, отданной искусству, и рассказывает книга.

Б. А. Покровский 50 лет был режиссером Большого театра, главного театра страны. Это — эпоха в жизни театра, которая принесла свои плоды. Покровский называет себя консерватором, но его консерватизм — в умении принять новое, опираясь на старые традиции, не отметая их. Созданный им Музыкальный камерный театр удивительно гармонично сочетает смелый эксперимент и старый опыт — и его постановки пользуются успехом во всем мире.

Борис Покровский пришел в оперный театр когда искусство, теория оперной режиссуры в России только зарождались. Уже существовали смелые для своего времени опыты И. М. Лапицкого, С. И. Мамонтова, П. И. Мельникова, даже Ф. И. Шаляпина. В разных городах страны шли постановки В. А. Лосского, Н. В. Смолича, Л. В. Баратова. Хорошо известна интересная, но неудавшаяся попытка В. Э. Мейерхольда приблизить «Пиковую даму» Чайковского к Пушкину. Теоретические основы оперной режиссуры разрабатывались К. С. Станиславским и Немировичем-Данченко. И режиссуру Покровского невозможно понять вне