Погребальные обряды и культ предков. От завета Одина и некромантии до упырей и похорон Ярилы - Владимир Яковлевич Петрухин

Владимир Петрухин

Погребальные обряды и культ предков. От завета Одина и некромантии до упырей и похорон Ярилы

Утверждено к печати Институтом славяноведения РАН (протокол № 3 заседания Ученого совета ФГБУН Института славяноведения РАН от 28.05.2024)

Рецензенты:

академик РАН, д-р филол. наук С. М. Толстая

чл. – корр. РАН, д-р ист. наук Л. А. Беляев

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Петрухин В., 2025

© Оформление. ООО «МИФ», 2025

* * *

Введение

В науке продолжаются споры о том, что было раньше – обряд или мифологические представления. Во многих странах, от Европы до Китая, умершего положено выносить в гробу ногами вперед. Мало кто осознаёт при этом магический подтекст обряда: смерть не должна найти дорогу в дом, откуда выносят покойника, ведь он может превратиться в вампира и вернуться, чтобы увести в мир иной живых. В первобытные времена на похоронах создавали шум для отпугивания злых духов и выпроваживания на тот свет смерти, а в наше время похоронный оркестр озвучивает скорбь по умершему.

Автору, окончившему в 1972 году кафедру археологии исторического факультета МГУ, пришлось столкнуться с проблемой интерпретации погребального обряда при исследовании древнерусских курганов Х века в Гнёздове, самом большом языческом некрополе Восточной и Северной Европы. Руководивший раскопками профессор МГУ Даниил Антонович Авдусин (1918–1994) предложил автору тему студенческой работы об отражении скандинавской мифологии в погребальном обряде, ведь в Гнёздове жили и уходили в иной мир многочисленные варяги, направлявшиеся из-за моря в Киев и Царьград (по пути «из варяг в греки»). Возможности для интерпретации «немого» для археологов обряда были уникальны, поскольку, в отличие от славян, скандинавы сохранили языческую мифологию.

Под руководством Авдусина автор защитил диссертацию «Погребальный культ языческой Скандинавии». На кафедре археологии с сомнением относились к «инфернальной» теме, однако заведующий кафедрой, патриарх отечественной археологии Артемий Владимирович Арциховский (1902–1978) приветствовал этот интерес, заметив, что не все сводится к истории материальной культуры. Поддержал это начинание и знаменитый этнограф, профессор МГУ Сергей Александрович Токарев (1899–1985), его исследования погребального культа как ранней формы религии предопределили подход автора к интерпретации археологических свидетельств этого культа[1]. Токарев предполагал, что первые погребения древнего каменного века совершались предками человека современного вида инстинктивно, были связаны со стремлением изолировать разлагающийся труп и не предполагали религиозных взглядов на смерть. Действительно, ритуал не всегда требовал словесного осмысления – мифа, поэтому предлагаемая книга основывается прежде всего на мифах, комментирующих смерть и погребальный обряд. Автор, сотрудник Института славяноведения, специально учитывает славянскую (древнерусскую) традицию, в том числе рассказы о живых мертвецах – вампирах или упырях в славянском фольклоре. Их жуткий образ сохраняют литература и киноиндустрия – достаточно вспомнить гоголевского Вия и графа Дракулу.

Проблемы интерпретации погребальных обрядов автору довелось обсуждать с филологом и фольклористом Никитой Ильичом Толстым (1923–1996), историком Ароном Яковлевичем Гуревичем (1924–2006), специалистом по сравнительной мифологии и фольклору Елеазаром Моисеевичем Мелетинским (1918–2005), археологом и знатоком средневекового искусства Владиславом Петровичем Даркевичем (1934–2016), скифологом Дмитрием Сергеевичем Раевским (1941–2004), петербургским археологом-скандинавистом Глебом Сергеевичем Лебедевым (1943–2003), археологом, специалистом по древнейшим погребениям Юрием Александровичем Смирновым (1946–2016) и исследовательницей Гнёздова Тамарой Анатольевной Пушкиной (1945–2020).

Автор посвящает книгу памяти своих учителей и коллег.

Глава 1. Происхождение погребальных обрядов

Современная наука полагает, что похороны – это древнейшая традиция в истории культуры. Самые ранние погребения, обнаруженные археологами, имеют возраст почти 100 тысяч лет, то есть относятся к древнему каменному веку (палеолиту). Именно тогда происходило становление человека разумного – человека современного вида. В ту пору на земле жили неандертальцы. Они не были нашими прямыми предками, хотя их гены сохранились в генотипе современных людей. Неандертальцы умели использовать огонь, изготавливать грубые орудия из камня и прятаться от непогоды в примитивных укрытиях. При этом они вряд ли обладали членораздельной речью и не создавали произведений искусства, подобных живописным композициям «верхнего палеолита», следовательно, у них не было умений, которые впоследствии будут отличать человека разумного. Тем не менее что-то заставляло неандертальцев заботиться о больных и умерших соплеменниках, которые не могли быть им полезны для совместной борьбы за выживание.

Для умерших неандертальцы вырывали неглубокие могилы и засыпали их землей и камнями. Некоторые исследователи полагают, что первобытными коллективами в первую очередь руководило простейшее представление о санитарии, то есть желание избавиться от разлагающихся останков. При этом отечественный археолог Алексей Павлович Окладников (1908–1981) обнаружил в могиле ребенка, погребенного в гроте Тешик-Таш (Узбекистан), козлиные рога, а в пещере Шанидар (Ирак) один из скелетов, судя по найденной пыльце, был осыпан цветами. В гроте Тиншемет (Израиль) останки умерших взрослого и ребенка располагались на боку и были присыпаны охрой. Полагают, что в скальном навесе Лагар-Велью в долине Лапедо (Португалия) умерший ребенок с чертами неандертальца и человека современного вида был завернут в окрашенную шкуру животного[2]. Археологи до сих пор спорят о том, насколько осознанно неандертальцы размещали эти погребальные дары. Так, Артемий Владимирович Арциховский любил повторять, что и обезьяна может украшать себя цветком.

В пещере Мустье (Франция) неандертальский юноша был помещен в могилу в позе спящего. Такая поза в целом характерна для многих древних захоронений и демонстрирует сохранявшийся на протяжении многих тысячелетий ритуал, в котором нашло отражение характерное для мифов разных народов мира сближение сна и смерти. Например, в греческой мифологии Гипнос (Сон) и Танатос (Смерть) были братьями-близнецами. Считалось, что во время сна жизнь (или воплощающая жизнь душа) покидает тело и проникает в иной мир.

Тщательные исследования останков в пещере Шанидар и других захоронениях показали, что неандертальцы расчленяли трупы при помощи кремневых орудий. Сначала эти действия интерпретировали как доказательство каннибализма пещерных людей, поскольку ритуалы поедания умерших – эндоканнибализма – известны разным народам. Однако кости этих скелетов не всегда были раздроблены, а значит, из них не извлекали питательный мозг. Перед нами именно ритуалы, а не инстинктивные действия. Неандертальцы могли воспринимать разлагающийся труп как источник опасности для коллектива, поэтому расчленяли его, удаляя быстро разлагающиеся части и иногда отделяя череп[3] и украшая его насечками.

Особой категорией умерших во всех традициях считались дети, ведь их смерть нарушала жизненный цикл всего коллектива. На верхнепалеолитической стоянке Сунгирь под Владимиром было