Герои и их враги в русской мифологии - Автор Неизвестен -- Народные сказки

Герои и их враги в русской мифологии

© Афанасьева И. В., текст, 2025

© ИП Москаленко Н. В., оформление, 2025

© Давлетбаева В. В., обложка, 2025

. ООО «Издательство Эксмо», 2025

Введение

Этот день Горислав запомнит надолго. Из-за напавшей на деревню хвори, занесенной Моровой девой, он пропустил подходящее время для посева и сейчас наверстывал упущенное, работая в поле от зари до зари. Его лошаденка старалась из последних сил, и, если боги будут милостивы, он сможет до темноты закончить распашку с таким трудом отвоеванного у леса участка. Горислав вытер лицо рукавом рубахи и поправил повязку, не дающую поту выесть глаза. Опушка была совсем рядом. Еще два прохода – и он наконец пойдет домой к ожидавшим его хозяйке и детям.

Внезапно резко стемнело. Пахарь поднял голову и взглянул на еще недавно голубевшую чашу небосвода: огромная черная туча почти закрыла солнце, наползая на него двумя отрогами, похожими на челюсти огромного чудовища. Горислав боязливо огляделся по сторонам. Мужики-односельчане, суетясь, разворачивали своих лошадок в сторону дома, побросав грубо сделанные сохи. По-хорошему, Гориславу тоже надо было спасаться бегством, но до окончания работы оставалось совсем немного, и он решил рискнуть. Пахарь хлестнул Сивку по вислому крупу, и тот, коротко заржав, побрел по уже подсохшей после таяния снега земле.

По полю пронесся резкий порыв ветра такой силы, что Горислав пожалел о своем опрометчивом решении и, махнув рукой на стремление наверстать потерянное время, поспешил к коню. Выпрягая Сивку, он все больше ощущал непонятное беспокойство. Почти над головой сверкнула молния, и тут же раздался оглушающий раскат грома. Сивка резко встал на дыбы, забив передними ногами в воздухе. Горислав, не ожидавший от своего уже немолодого коня такой прыти, выпустил вожжи из рук, и конь, брыкаясь, помчался к дому, словно отбивался от неведомого врага.

И тут на землю хлынул ливень, скрывший за водяной завесой окружающий пейзаж. Решив переждать непогоду, Горислав подбежал к опушке леса и встал под кронами могучих деревьев, стараясь увернуться от стекавших по листве струй воды. Это был настоящий конец света: молнии непрерывно сверкали, заливая окрестности мертвым холодным светом, а гром грохотал, закладывая уши, так что Горислав не слышал себя самого, хотя во весь голос молил Перуна о спасении.

Оглушенный грозой, Горислав не заметил, как из-за деревьев появился тощий медведь со свисавшими по бокам клочьями бурой шерсти. Это был шатун – проклятие деревни, за какие-то грехи насланное на нее Велесом. Лесное страшилище с огромными желтыми клыками в оскаленной пасти уже задрало нескольких собак, покалечило двух охотников и оставило следы когтей на дверях почти всех домов, стоявших на околице деревни. Кто-то или что-то подняло его из берлоги посреди зимы, и сейчас оголодавший, а потому бесстрашный зверь спешил к ничего не подозревавшей добыче, презрев собственные инстинкты, требующие от него спрятаться от грозы.

Горислав заметил грозившую ему смертельную опасность, когда косолапый был уже совсем рядом. Страх придал сил, и мужик бросился прочь от хищника через свежевспаханное поле, забыв о том, что от медведя убежать невозможно. Но он мчался, не разбирая дороги, к дому, ожидая каждое мгновение, что на него навалится тяжелая туша и страшные клыки вцепятся в шею, ломая позвоночник.

Снова вспыхнула молния, и в громе Гориславу явственно послышался близкий рев зверя. В его легких уже не было воздуха, и несчастный упал на колени, отдавшись на волю богов. Но медведь почему-то не нападал. Более того, Гориславу показалось, что гроза стала заканчиваться и потоки воды уже не с такой силой били о землю, превращаясь из ливня в благодатный весенний дождь.

Но почему его не загрыз хозяин леса? Может, побоялся во время грозы выскочить из-под спасительного лесного полога? Горислав поднялся на ноги и оглянулся. Неподалеку от него лежала туша медведя с обугленной шерстью. Не веря своим глазам, Горислав подошел к поверженному хищнику и опасливо обошел вокруг, словно тот мог еще вскочить после удара молнии.

Убедившись в смерти косматого чудища, Горислав опустился на землю, невзирая на стоявшие кругом лужи, и облегченно заплакал, пользуясь тем, что никто не видит его мгновенной слабости. Дождь лил все тише и тише. Пауза между вспышками молний и грохотом грома все увеличивалась. Туча уходила на запад, небо светлело на глазах…

Горислав смахнул с лица слезы и, поднявшись, отряхнул промокшую насквозь одежду, а затем направился к дому, оглядываясь на поверженного хозяина леса. Он все-таки закончит сегодня пахоту, чего бы это для него ни стоило, надо только разыскать Сивку. Если уж сам Перун спас его жизнь, это что-то да значит…

Познание мира через миф

К сожалению, мы мало знаем о дохристианской мифологии на Руси, поскольку отечественных литературных записей тех времен не существует. Ученым приходится по крупицам собирать крохи мифов, сохранившиеся в загадках и поговорках, старинных плачах, апокрифической литературе и в трудах иностранных историков.

Неизвестный автор. Обложка детской книги с изображением жилища Бабы-яги. Тип. изд-ва И. Д. Сытина. 1915 г.

В отличие от других древних народов – греков, римлян, египтян, индийцев, – успевших создать государства и за сотни лет привести свои мифы в более-менее стройную систему, языческая Киевская Русь в форме единого государства просуществовала чуть больше ста лет. До того на этих землях жили отдельные славянские племена и союзы племен, и пантеоны их богов могли различаться. Даже если у двух племен в целом почитались сходные божества, «акценты» могли быть разными в зависимости от основных занятий, климата и уклада жизни: например, в одном племени больше почитали богов – покровителей скотоводства, в другом – божеств, олицетворявших земледелие. В результате такой «нестыковки» один и тот же персонаж в разных местах мог исполнять различные функции. Яркий тому пример – известная всем Баба-яга. То она детишек в печь отправляет и черепа на тын насаживает, то доброму молодцу клубочек путеводный дает и помогает на тот свет по делам сбегать, то мечом размахивает. Она, правда, не богиня, но менее противоречивой от этого не становится. Есть и еще одна версия: в дохристианской мифологии Баба-яга была пограничным персонажем, связывавшим мир живых и мир мертвых, этим и обусловлена ее противоречивость. И