Итальянский футуризм. Манифесты и программы. 1909–1941. Том 1 - Коллектив авторов

Он долго спал в рытвине неприступных утёсов, в глубине бухты, сообщавшейся с морем узким каналом. Пурпурное кипение волн, пылающих безумием и бешенством под глыбами оцепенения, которые давят их. Буря, галопирующая в открытом море.

– Мафарка!.. Мафарка!.. Господин!.. Господин!..

Он вскочил одним прыжком.

– Кто зовёт меня, там, за мысом?.. Кто зовёт меня среди хриплых завываний валов?

Парусное судно из пурпура и чёрного дерева появилось в проходе. За ним следовали, раскачиваясь, три других, переполненных чёрными моряками, точно бочки, набитые виноградом. Человеческие гроздья с тысячами жестикулирующих рук. Столкновение голосов и хлопанье волн в красной и дымящейся лохани залива. Моряки кричали все разом, точно бесноватые, в борьбе с голосами моря.

– Господин! Мы твои братья, твои сыны, твои боевые товарищи, явились предложить тебе… О! нет!., умолять тебя принять высшее начальство!..

Мафарка, стоя неподвижно, ответил, плюнув в море:

– Тьфу! Тьфу!.. Бегите, племя побитых собак и рабов! Мне некогда спорить со скотами и трусами!.. Стало быть, у вас нет своей идеи, воли… у вас, которые всегда суетились вокруг меня с деловитой и торжественной торопливостью индюков!.. Убирайтесь!.. Будет с меня вашей презренной жизни, люди, полные слабостей, пороков и медленной проказы, люди, предназначенные одряхлению и смерти! Я хочу превзойти самого себя, создав, единственно усилием моего сердца, юность более лучезарную, чем моя, бессмертную юность… Но зачем я говорю вам об этом?.. Поистине, вы неправы, и я сердит на вас за то, что вы явились беспокоить меня здесь, в моём уединении!.. Вот, я вынужден бросить мой редкий ум в море, точно кошку, завязанную в мешке!.. Чего вы хотите?.. Моей силы и моего гения?.. Абдалла, ты, право, мог бы избавить себя от этого труда! Ты, да, ты, мой брат по оружию… ты, молодой и храбрый воин, которого я отличал между всеми… Неужели ты меня не знаешь?.. Неужели ты считаешь меня способным внять вашим мольбам и последовать вашим советам?.. Да что же у тебя в жилах? И из чего ты сделан, если почувствовал потребность уцепиться за меня, как ребёнок за юбку матери! Что же у тебя за мужество, если тебе не пришло желание убить меня и занять моё место?.. Неужели жизнь так долга, что ты готов бросить половину её к моим ногам?.. Поистине, я бежал, потому что боялся состариться с этим несчастным скипетром в руках! Боялся примиренческих замашек старости и будущих подлостей… Я испытывал зависть, ревность к тебе из-за твоей торжествующей юности, которая рано или поздно превзошла бы меня!..

Ты предлагаешь мне снова принять скипетр?.. Скажи лучше, посох!.. Хорошее времяпровождение, и достойное такого героя, как я, контролировать упражнения солдат!.. Раз победа была одержана, моё присутствие теряло всякий смысл!.. Пока арабы были моими солдатами, я принимал это с гордостью… Но чтобы они сделались моим стадом!.. Жалкая участь, одна мысль о которой навеки запятнала бы их кровь и мою!.. Эти слова нелегко произносить, Абдалла; я холодно взвесил их отчаянное мужество!.. Вот почему я предоставил плоды победы тем, которые обладают корыстной, мешкотной душой и любят агонизировать.

Я знаю, меня обвиняют в том, что я бросил вас беззащитными в виду неприятелей после того, как воспользовался вами для того, чтобы создать своё величие… Во всяком случае не для того, чтобы хвастаться им, так как я возвращаю вам завоёванный скипетр!.. Но после того как воспользовался им! Что вы хотите?.. Я тотчас пресытился им!

Неужели ты хочешь, Абдалла, чтобы я, с целью укрепить мою волю в сердцах народа, подражал тем глупым татуировщикам, которые терпеливо рисуют на коже символические фигуры, тщательно надрезая контуры куском раковины, зазубренной в виде пилы? Неужели ты хочешь… чтобы я проводил свои дни, колотя изо всех сил жестокой колотушкой по грубому материалу… Нет, нет, я не татуировщик и не резчик по дереву! Я люблю, чтобы кровь брызгала над повторными ударами моей секиры, но не умею вводить в рану маленькой кисточкой краску моих идей, истёртых и разведённых.

Я не обладаю лукавой мудростью счетоводов… Я мог бы захватить власть, но лишь для того, чтобы немедленно уступить её заботливым рукам… Мои пальцы, пальцы борца, сокрушили бы вашу корону. И я не хочу проводить время в раскрывании заговоров и в разоблачении изменников!..

Чей-то голос крикнул:

– Господин!.. Господин!.. Нет больше изменников, и у тебя не осталось врагов!.. Сторонники Бубассы исчезли… Са-батан также!..

– О! Я это знаю, ведь это я сам убил его на палубе судна, где он устроил мне последнюю ловушку!

– Слава тебе, Мафарка! Слава твоей неодолимой силе! Мы нуждаемся в твоей могущественной руке!..

– На что вам она, раз война кончилась? Впрочем, вы можете объявить всем, что я сделался строителем механических птиц!.. Вы смеётесь?.. А! вы даже не понимаете?.. Я строю и рожаю моего сына, непобедимую и гигантскую птицу с огромными гибкими крыльями, созданными для того, чтобы обнимать звёзды!

Ничто не одолевает его, ни брыканье бури, ни хлыст молнии! Он там, в глубине залива, и вы можете его видеть. Я работаю тридцать дней, и ни разу не усомнился, что создам сына, достойного моей души… Бесконечность – его удел!.. Вы не верите в возможность этого чуда?.. Это потому, что вы не доверяете своим мужеским силам!.. Нужно иметь радость и волю отдаваться всецело чуду, как самоубийца отдаётся морю!.. Своими руками я вырезал моего сына из древесины молодого дуба… Я нашёл состав, который превращает растительные волокна в живое мясо и крепкие мускулы… У него гармоническая и мощная наружность; только никто ещё не восхищался им… И я работаю моим резцом ночью при свете звезды.

Днём я закрываю его тигровыми шкурами, чтобы работники не грязнили его своими скотскими взглядами… Кузнецы Мильмиллы сооружают, по моим указаниям, большую клетку из дуба и железа, которая должна защищать моего сына от буйного ветра. Их две тысячи, согнанных из деревень ударами плети и покорённых моим голосом. Ткачи Лагахурсо приготовляют тем временем прочную и лёгкую материю, которая должна обтягивать большие крылья из китового уса. Это неразрушимое полотно, сотканное из пальмовых волокон и окрашивающееся под лучами солнца в различные оттенки золота, ржавчины и крови.

Он ходил большими взлетающими шагами по вершине скал. Его тело казалось настолько освободившимся от человеческой неловкости и грузности, что минутами он бежал, крылатый и свободный, на трепетание парусов и крики матросов, точно колоссальный орёл, защищающий свой выводок.

Абдалла, взобравшись на мачту, кричал:

– Мафарка! Мафарка! мы предлагаем тебе наши силы, и наши руки готовы служить тебе в этой божественной работе!..

– Нет! Нет! Благодарю