Апофеоз 1: Беглецы - Metallum7

— Антивирусом, падлы, выстрелили… — протянул юноша, хватаясь за голову, что не давала ему покоя и постоянно болела.

Яша знает про антивирус и про то, какой он слабый. Чтобы убить вирус надо выстрелить несколько раз и то он способен убить вирус только на начальной стадии. Видимо в бедолагу выстрелили всего один раз, что его просто заставило потерять сознание.

Юноша потер рукой вспотевший лоб. Его била мигрень в оба виска, ему хотелось упасть на пол, сжаться, найти такое положение, в котором голова не будет болеть.

— Артивирус, не антивтрус… Какая уже разница? Они её убили… — голос его в конце сильно дрогнул, а глаза были уже на мокром месте. — Ладно я, но что тебе сделала моя мама? А ведь ты хотела, чтобы Леонард Коуэлл горел в аду. Я ему это устрою. Когда-нибудь, но устрою. Твое желание для меня — закон. Тем более его убийство в любом случае входит в мои планы. — Голос его дрожал, но не сильно. Не на фразе про Леонарда. Это была не угроза, а скорее цель в жизни. Яше жалко вирус. Он всего того, что с ним произошло не заслужил. Хотя это пока не заслужил. Потом он мутирует и будет нападать на людей. Стоит ли его жалеть? Маму его — да. Он ей что-то вколол, но умерла она ещё человеком и это самое важное.

Юноша сидел на лавке, скрючившись и держась за голову. Его немного крыло, зрение было мутное, но не сильно. Яша услышал шаги, что явно приближались и были уже недалеко. Его немного передернуло и он вспомнил, как прятался в кладовке, где и лишился фонарика, потом нашел нож и пошло поехало.

К решетке подошли несколько человек и все они были в странной форме: в накидках, штанах и в фуражках синего цвета с золотой окантовкой. На груди у всех блестели значки в виде змеи в анфасе надписями "ОХРАНА", но такой значок был не на всех. Не всем же охраной работать. Веселая толпа непонятных людей, а именно их было пять, выглядели не очень приветливо и пришли они явно к юноше. Тот, что стоял в середине сделал шаг вперед, нарушая шеренгу.

— Добро пожаловать в тюрьму для вирусов "Змей". Меня зовут Алек Хансон, мне будешь в случае чего вопросы задавать и, может быть, я на них отвечу. Я — начальник тюрьмы. — мужчина чуть улыбнулся. Какой он неприятный: острые черты лица, густая но при этом с легкими проплешинами борода и абсолютно безжалостный взгляд с нескрываемой ненавистью к тому, кто с ним сталкивается. Волосы были светлые, немного слипшиеся от пота и зализанные назад, будто бы были мокрые. На вид этому "Алеку Хансону" было 45 и более. — Твой номер — десятый. Ты находишься в обычном комплексе содержания "Вербин". Все просто, здесь живешь, радуешься жизни. Чем тише сидишь, тем меньше вероятность, что тебя переведут в соседний комплекс "Невский". — Какой неприятный однако человек, даже тошнит от него. Его хамская манера говорить, неуместная улыбка, демонстрирующая его чуть выпирающие клыки делали из него отвратительного беседника.

— И чем страшен "Невский"? — изогнул бровь вирус, рассматривая других охранников через решетку. Он так и сидел на лавке, не желая вставать и приближаться к охране.

— В "Невском" тестируют антивирус. Но новых рецептов нет, а про старый и так все понятно. Вот и сам подумай, что делают в "Невском". — Алек чуть улыбнулся, смотря на вирус с высока. Ему нравилось думать, что он — высшая раса и что вирусы ему не ровня. Ах если бы не решетка и не антивирус.

На секунду Алек снял с пояса пистолет и продемонстрировал магазин, забитый зелеными, чуть светящимися пулями, то есть слабым антивирусом.

— Такой пистолет есть у каждого охранника. До "Невского" можно и не дожить. Удачи. И не забудь переодеться в форму заключенного. — с этими словами Алек развернулся и отправился прочь с другими охранниками, что пришли сюда просто для виду постоять. Что они стояли здесь, что не стояли — суть не поменялась.

— А вопросы? — крикнул ему вслед, явно издеваясь, юноша.

Яше на душе стало как-то печально. Бедному вирусу просто дали номер, даже не спросили имя или фамилию. Здесь он — никто и ему надо смирится с этим. Жестоко, даже очень, но тут царит атмосфера бессилия, а воздухе веет терпким ароматом отчаяния.

— Тюрьму небось Лео построил. И сюда меня направил тоже он. Значит я нужен тебе живым? — задумался вирус вслух.

Ярополк никогда не понимал Леонарда Коуэлла. Он с одной стороны поступал великодушно. Ну, он терпит выходки Венцеслава и оставляет их без внимания, прощает тому грубость, пытается идти на контакт, хоть и чисто в своих целях. Но с другой стороны он делает такие ужасные вещи: устраивает автоаварии, вызывает намеников и, чтобы те точно не ошиблись, ещё и платит информатору. И вот как только программа носит таких, как он? Ярополк тяжело вздохнул где-то у себя в мыслях.

Серые стены, пол, потолок, решетка… Все, окружающее вирус, давило морально. Ему было одновременно и тесно и слишком просторно в своей камере. Да настолько просторно, что он чувствовал себя муровьем в муравейнике. С одной стороны ему было невыносимо душно, с другой слишком много воздуха, даже голова кружилась при вдохах. Опечаленный и осиротевший сын опустился на пол, прижимая к себе колени. Его немного трясло, ведь он опять вспомнил аварию. Он прокручивает произошедшее в голове снова и снова, пытаясь хоть что-то понять.

Пересилив самолюбие и самоуважение, вирус посмотрел на край лавки, на которой была сложенна форма заключенного светло-серого цвета с черной нашивкой в виде цифры десять.

Ярополку трудно признавать, но ему жаль этого паренька. Да, он — вирус, он — не человек, но ему также больно, как и обычному человеку. Он также страдает, так же переживает и немного сходит с ума.

Яша увидел, словно перемотку времени, в которой наблюдал, как ему вкалывают какую-то светло-зеленую жидкость. Видимо это был разбавленный слабый антивирус. Он нужен для того, чтобы вирусы не мутировали и не были активными. Болят суставы, кружится голова, вечно клонит в сон… И вот, Ярополк, то есть вирус, снова сидит у себя в камере и сидит он даже не на лавке, а в самом углу. Рядом стоит тарелка с обычной человеческой едой, а точнее какими-то остатками и стаканчик воды. На начальной стадии заражения вирусы могут есть человеческую еду. Только со второй они переходят на мясо.