Мифология викингов. От кошек Фрейи и яблок Идунн до мировой бездны и «Сумерек богов» - Елена Александровна Мельникова

германские племена на Римскую империю, тесня друг друга и нанося непоправимый ущерб римским городам и поселениям. На протяжении IV–VII вв. германцы покоряли Галлию, готы захватывали восточные провинции Империи, но, теснимые ордами гуннов, двинулись на запад. В 409 г. вестготы Алариха вошли в Рим, но вскоре были изгнаны оттуда. Переместившись далее на запад, они завоевали Пиренейский полуостров, а ранее осевших здесь вандалов вытеснили в Северную Африку. Несколько десятилетий спустя другая часть готов устремилась в Италию, но они вскоре были покорены лангобардами. Античные и позднеантичные писатели видели в германцах прежде всего врагов, варваров, чей образ жизни и традиции были чужды римлянам. Поэтому и Цезаря, и Тацита, и последующих писателей интересовали в первую очередь организация войска германцев и их общественное устройство. Верования же германцев имели второстепенное значение, и их отличие от римских религиозных практик лишь подчеркивало «варварство», дикость этих народов. Да и возможности узнать сущность германской религии были крайне скудны. Поэтому античные и позднеантичные авторы ограничивались описанием внешних проявлений религиозной жизни: именами богов, соотносимых по их функции с римскими богами, особенностями культов некоторых из них, жертвоприношениями и гаданиями.

Писатели же конца эпохи Великого переселения народов были образованными христианами, воспитанными в позднеантичных традициях. Для них языческие представления их предков стали уже «смешными сказками», известными им, но не заслуживающими подробного описания. Поэтому сведения о религии германцев в западноевропейской литературе исчезают на длительное время, чтобы половиной тысячелетия позже вновь появиться на страницах древнескандинавских памятников, записанных в XIII в., но они описывают религию, претерпевшую существенные изменения по сравнению с древнегерманской.

Глава 2. Космогония: сотворение мира и человека

В начале времен

Не было в мире

Ни песка, ни моря,

Ни волн холодных,

Земли еще не было

И небосвода,

Бездна зияла,

Трава не росла.

(Прорицание вёльвы, 3)

В начале времен был Хаос — неоформленное, неупорядоченное состояние мира. Но это и не была абсолютная пустота. О том, что наполняло Хаос, как в нем рождалась жизнь и как появились боги, наиболее подробно рассказывает Снорри Стурлусон в «Младшей Эдде». Однако к XIII в. представления о началах мира уже стали спутанными и непоследовательными — если они когда-то и были единообразными, а не существовали в разных вариантах. Кроме того, на них значительное влияние оказала христианская теория творения мира (см. главу 9). Поэтому в изложении Снорри остается много неясного, иногда расходящегося с «Прорицанием вёльвы». Но «Старшая Эдда» и Снорри не были первыми, описавшими космогонические представления в германском мире.

Тацит не писал о временах мирового хаоса: свой рассказ он начинает, как уже говорилось, с первопредков германцев. Однако отголоски представлений об изначальном состоянии мира сохранились в так называемой «Вессобруннской молитве», небольшом тексте на древневерхненемецком языке, созданном незадолго до его записи в рукописи, которую изготовили около 800 г. Поэма состоит из двух частей: девяти поэтических строк, написанных аллитерационным стихом, и небольшой прозаической молитвы к Всемогущему Богу, создателю земли и неба — христианскому Богу. Стихотворное описание мира до его творения Богом удивительно близко приведенной строфе из «Прорицания вёльвы».

Вот я узнал от людей, как высшую мудрость,

Что ни земли там не было, ни неба вверху,

Ни дерева, ни холма там не было,

Ни звезд там не было, и солнце не сияло,

Ни лунного света там не было, ни великого моря,

Ничего там не было, ни конца, ни края.

И был один Всемогущий Бог,

Милостивейший из людей и многие были с ним,

Божие (или: добрые) Духи и Бог Святой.

(Вессобруннская молитва, пер. автора)

Автор поэмы был, безусловно, христианином, и для него мир — творение Бога, но традиционные, языческие представления были еще живы в его сознании, и он отразил в своем сочинении то, что не противоречило христианскому вероучению: ведь по Библии мир до творения Богом неба и земли просто не существовал и потому никак не характеризовался. В германской же мифологической традиции описание этого мира до мира присутствовало: в нем не было того, что составляло окружение человека: суши и воды, солнца и луны, деревьев и травы, но при этом он не был и пустым.

Как разъясняют конунгу Гюльви Высокий, Равновысокий и Третий (Один) в «Младшей Эдде», в этом еще не организованном мире существует Нифльхейм «Мир тьмы», который «уже был сделан (остается неясным кем. — Е. М.) за многие века до создания земли». В середине Нифльхейма бушует поток «Кипящий котел». Из него вытекает десять рек, названия которых соответствуют необузданным силам природы: «Свирепая», «Буря», «Глотающая», «Молния», «Волчица» (Видение Гюльви, 4; МЭ. С. 15). Рассказывая далее о временах Хаоса, Снорри Стурлусон назовет изначальной Мировую Бездну (дословно «Зияющую Бездну»), Гиннунгагап, и свяжет с ней возникновение жизни. Ядовитые воды искони существующих рек (или реки) Эливагар («Бурные волны») заледенели, яд проступил наружу росой и превратился в иней, который постепенно заполнил северную часть Гиннунгагап. Южнее царили дожди и ветра, и сюда залетали искры из Муспельсхейма, который располагался к югу от Гиннунгагап. Муспелль или Муспельсхейм — «светлая и жаркая страна, все в ней горит и пылает». Эта «страна огня», которую защищает великан Сурт («Черный») с пылающим мечом в руке. Сурт и «сыны Муспелля» примут участие в битве богов и чудовищ и своим пламенем сожгут весь мир. «И если из Нифльхейма шел холод и свирепая непогода, то близ Муспельсхейма всегда царили тепло и свет. И Мировая Бездна была там тиха, словно воздух в безветренный день» (Видение Гюльви, 4–5; МЭ. С. 16). География Хаоса повторяет географию реального мира: на севере находится Мир Тьмы и холода, на юге — Мир огня и жары, между ними располагается Мировая Бездна, середину которой занимает умеренная зона.

Там, где иней и теплый воздух встречались, лед таял, и его капли ожили: взаимодействие двух стихий породило великана Имира, двуполое существо, которое стало прародителем великанов-ётунов, или турсов, исконных врагов богов-асов. От пота Имира у него под мышкой родились два великана, мужчина и женщина, а ноги породили шестиглавого сына. Имир питался молоком коровы Аудумлы, также возникшей из инея: из ее вымени текли молочные реки. Аудумле, как и Имиру, отведена роль демиурга, создателя мира. Корова лизала соленые, покрытые инеем камни, и к концу первого дня «в камне выросли человечьи волосы, во второй день — голова, а на третий день возник весь человек» (Видение Гюльви, 6; МЭ. С. 17). Так появился на свет Родитель — Бури, который был «хорош собою,