Мой запретный форвард - Кейт Морф

Он расхаживает из стороны в сторону, держит телефон в руке, его голос резкий:

— Я сказал, что не смогу приехать! Да мне насрать, что она там опять сделала.

Я цепляюсь за его слова. Она? Кто «она»? Что сделала? Но времени на разбор нет: Ярослав оборачивается, и тут же его взгляд падает на меня.

Его брови медленно поднимаются, а губы растягиваются в наглую ухмылку. Он отключается и кладет мобильный в карман своих серых треников.

— Вау, девушка, я не узнаю вас в гриме, — протягивает он с показной медлительностью, будто пробует каждое слово на вкус.

Я закатываю глаза, прохожу мимо и цокаю каблуками громче, чем надо.

— А, это ты, ледяная стерва, — смеется он мне в спину.

— А, это ты, идиот с завышенной самооценкой, — бросаю через плечо, не останавливаясь.

— Подожди, — он делает шаг ближе, — ты так нарядилась не ради меня, случайно?

Я оборачиваюсь, щурюсь и выдаю ледяным тоном:

— Даже если бы последним мужчиной на Земле был ты, я бы все равно выбрала…, — я делаю паузу, глядя ему прямо в глаза, — книгу.

Анисимов прыскает со смеху.

— Господи, Терехова, ты прям ходячая цитата паблика «мудрые мысли великих женщин».

— А ты ходячая катастрофа для женской психики. И, кстати, в отличие от тебя, я умею держать язык за зубами.

— Иногда язык может сделать очень приятно, — он склоняет голову набок, ухмылка становится еще шире. — Но судя по твоей зажатости, твой максимум, это миссионерская поза и под одеялом.

— А ты прям бог в сексе?!

— Никто еще не жаловался, — уверенно произносит парень.

— Может, ты просто об этом не знаешь.

— Хочешь проверить?

— Слушай, Ярослав, да у тебя кишка тонка. Я ведь в курсе предупреждения папы. И если он узнает, что ты ко мне подкатываешь, то у тебя будут проблемы.

— Это угроза? — он скрещивает руки на груди, мышцы напрягаются под футболкой.

— Это предупреждение, — я тянусь к ручке двери. — Одно неверное движение, и ты лишишься любимого дела.

Он, кажется, хотел что-то ответить, но я уже толкаю дверь и выхожу на улицу.

На секунду останавливаюсь, чтобы вдохнуть прохладный воздух. И вдруг слышу его голос за спиной, уже тише, почти вполголоса:

— Посмотрим, Терехова. Посмотрим.

До клуба я доезжаю быстро, вечерний город почти пустой. Возле входа меня встречает Любаша. Какая она стала красотка, вытянулась, каштановые волосы стали длиннее. И все равно я узнаю задорный огонек в ее глазах.

— Полька! — летит ко мне сестра, как только я вылезаю из такси.

Мы крепко обнимаемся и чуть качаемся из стороны в сторону.

— Я так рада, что ты вернулась!

Простые слова, но для меня очень важные. Потому что возвращение в Россию я для себя воспринимаю как крах своей карьеры.

— Ты классно выглядишь, Люб, — я осматриваю ее с головы до ног.

Короткое платье изумрудного цвета, туфли на шпильках.

— Кто бы говорил, — усмехается сестренка. — Все, пойдем веселиться.

В клубе музыка бьет прямо в грудь, огни бегают по стенам, пахнет чем-то сладким и приторным. За соседним столиком курят кальян. Я едва успеваю моргнуть, как Люба хватает меня за руку и тянет сквозь толпу.

— Скажи спасибо, что я тебя вытащила! — кричит она мне прямо в ухо, перекрикивая басы.

Я закатываю глаза, но внутри все равно приятно: Люба сияет, и ее энергия заразительна.

Мы протискиваемся к столику, где уже сидят ее друзья. Парни и девчонки, все такие уверенные, раскованные, в модных кроссах и куртках с какими-то нашивками. Они машут руками, кто-то встает, чтобы обнять Любу.

— Ребята, это моя сестра! — Люба с гордостью представляет меня, указывая на меня ладошкой. — Полина!

Я неловко киваю и присаживаюсь на край кожаного диванчика. Сначала кажется, что все смотрят на меня слишком пристально. Но потом один из парней, высокий, в белой футболке, вдруг прищуривается:

— Подожди, — говорит он, осматривая меня. — Ты же Терехова? Серьезно? Моя мать обожает фигурное катание! Она все ваши чемпионаты смотрела!

Я застываю, а Люба слегка похлопывает меня по спине.

— Вот видишь, Поль, ты тут не чужая!

Я натянуто улыбаюсь и отшучиваюсь:

— Ну, приятно, что я хотя бы мамам нравлюсь.

Компания смеется, и напряжение с меня постепенно сходит. Девчонки пододвигают коктейли, один ярко-оранжевый и какой-то светящийся.

— Ты должна его попробовать! — Люба протягивает мне бокал.

— Я вообще-то не пью, — машу рукой.

— Поль, ну расслабься хоть раз! — сестра подмигивает мне.

Я осторожно делаю глоток. Сладко, с легкой горечью, но совсем не противно. Музыка гремит, свет мигает, и мне становится хорошо.

Люба и ее подружки подскакивают, тянут меня на танцпол. Я сопротивляюсь ровно три секунды. Потом уже сама смеюсь, волосы разлетаются, каблуки стучат по полу в такт музыке.

Сестра кружится рядом, смеется, кто-то машет ей с другого конца зала. Я отпиваю еще глоток оранжевого коктейля и снова двигаюсь в такт биту.

И тут меня кто-то стукает по плечу, я оборачиваюсь. Передо мной стоит тот самый парень в белой футболке, у которого мама фанатка фигурного катания.

— Может, познакомимся поближе? — склонившись к моему уху, прикрикивает он. — Хочу с тобой пообщаться на улице, чтобы нам никто не мешал.

Я вскидываю бровь. Раньше я бы, может, растерялась, но сейчас я слишком устала, чтобы вестись на такой дешевый развод.

— Спасибо, но мне отношения не нужны.

— Да? — он не теряется. — Ты красивая, я — свободный. Тогда давай сделаем проще. Перепихнуться не желаешь?

Я начинаю звонко смеяться, неожиданно для самой себя.

— Нет, — качаю головой. — Не интересует.

Он выглядит слегка обескураженным, но я уже разворачиваюсь к танцующим девчонкам. В толпе, под неоном и ревом музыки, его слова рассыпаются в пыль.

И тут я отпускаю себя. Двигаюсь так, будто это мой последний танец. Музыка проходит по венам, каблуки отбивают ритм, волосы прилипают к лицу, но мне плевать. Все проблемы: бумаги, база, Анисимов, растворяются.

Остается только мерцающий свет, жар и эйфория.

В четыре часа утра такси подъезжает к спортивной базе. Я вылезаю и иду к общагам, спотыкаюсь, смеюсь сама с собой, держу туфли в руках, потому что ноги сказали: «все, Поля, хватит нас мучить».

Воздух еще ночной и прохладный. Голова кружится от коктейлей, в ушах еще гремит музыка, а губы сами тянутся в глупую пьяную улыбку. Я иду босиком по дорожке к общежитию, как будто это подиум.

И тут я замираю.

О, нет. Только этого мне еще не хватало! Осрамить такую прекрасную ночь может только он.

На ступеньках общежития сидит Анисимов. Толстовка, спортивки, волосы растрепанные. Локти на коленях, сигарета болтается