Когда страшно: три книги Пемы Чодрон для опоры в трудные времена - Пема Чодрон

В какой степени открыты наши сердца в жизни, так же они будут открыты и в смерти. Таким образом, когда мы будем проходить через бардо умирания и дальше, мы автоматически будем думать о других. Наше сердце, вместо того чтобы сжиматься в бардо, будет расширяться. Нас, возможно, захватит страх, и мы захотим уйти в себя, но затем, благодаря нашей предшествующей практике, мы естественным образом выйдем из штопора. Мы осмотримся, чтобы узнать, кто там с нами рядом, и мы удивимся, через что они проходят.

Поскольку позитивное состояние ума так важно во время умирания и в бардо, это чистосердечие по отношению к другим будет способствовать спокойному и позитивному путешествию. Оно создаст идеальные причины и условия для пробуждения в любой точке промежуточной стадии между смертью и рождением.

В отличие от тепла доброты, даже подумать о теплоте преданности учителю может оказаться неожиданно сложным для многих из нас, не говоря о том, чтобы принять ее. Для некоторых людей простое слово «преданность» может быть беспокоящим, в особенности когда оно связано с духовными учителями. И все потому, что в наше время слишком многие учителя буквально навредили своим ученикам и предали их доверие. И тем не менее поверьте мне, что преданность настоящему учителю, который заботится только о вашей пользе, волшебно. Если процитировать Дзогчена Понлопа Ринпоче, это «ключ, который открывает дверь к наиболее глубоким переживаниям ума»[12].

Иногда мы удачливы настолько, чтобы встретить людей, которые, похоже, живут полностью в настоящем, людей, которые находят глубокий отклик в открытости нашего собственного естества. Я встречала достаточно таких людей, чтобы знать, что даже мысли о них связывают меня с открытым осознаванием, с пробужденной природой, доступной всем, но, однако, распознаваемой лишь малой частью людей.

Такое распознавание нашей природы драгоценно и чудесно. Я часто слышала, что то, что мы ищем, уже наше. В конце концов, есть только один учитель: истинная природа ума. Когда я обращаюсь к нему, это переживается как связь с моим глубочайшим потенциалом. Вот почему я чувствую безграничную благодарность всем учителям, кто познакомил меня с природой ума и святостью мира и его обитателей. Настоящая преданность, как мне кажется, это чистосердечное восприятие того, каким все является.

Когда я встретила медведя в лесу и начала повторять ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ, я не призывала какое-то внешнее божество для моего спасения, но скорее создавала связь с сочувственным благословением, которое всегда доступно и медведю, и мне. Так что сейчас ли, или после смерти я знаю, что призывание моих учителей или форм мудрости, таких как Кван Йин или Авалокитешвара, действительно открывает меня для источника благословения, не отделимого от моей изначальной природы. Оно открывает меня той части моей природы за пределами склонностей или клеша – или какой угодно эгоцентричности.

Это, без сомнения, проникновенный, искренний связный опыт. Для меня это опыт преданности. Преданность – это не безумное обожание или идеализация конкретного человека. Хотя она и связана с памятью о конкретных учителях и о том, что они мне показали. Когда я шла по доске в этом эксперименте в виртуальной реальности, именно преданность позволила мне «прыгнуть». После долгого периода ужаса я подумала о Трунгпе Ринпоче и услышала его неповторимый высокий голос: «Ты сможешь это сделать». И это все, что понадобилось, чтобы я обратилась к врожденной смелости.

Я знаю, что и сейчас, и в бардо теплота – это ключ. Думать о благополучии других и открывать свое сердце благословению учителей – я полагаюсь на эти два чудесных метода.

22. Шесть миров

Когда мы попадаем в бардо становления, если только мы не отправляемся в чистую страну, мы находимся на пути к следующему перерождению в самсаре, судя по всему, бесконечному циклу рождения и смерти. Точно так же, как и в бардо дхармата, появятся уютные, мягкие, приглушенные виды света различных цветов. Если только мы не развили силу и смелость избежать их соблазна, эти виды света привлекут нас в один из миров самсарического существования.

Мы застряли в самсаре дольше, чем можем помнить, – дольше, чем кто-либо может помнить. Согласно классической метафоре, существа, живущие в самсаре, подобны пчеле, пойманной в банку. Эта пчела жужжит и мечется в банке вверх-вниз, но никак не может вылететь на свежий воздух и летать свободно. Точно так же в самсаре мы мечемся вверх-вниз – из счастливой жизни в несчастную и снова в счастливую – но мы в ловушке этого цикла. И даже если мы в довольно хорошем самсарическом перерождении, в целом этот цикл содержит гораздо больше неудовлетворенности, чем радости.

В традиционных поучениях самсара подразделяется на шесть миров. Они обычно перечислены в порядке от наиболее болезненных к наиболее приятным: мир адов, мир голодных духов, мир животных, мир людей, мир завистливых богов и мир богов. Это шесть категорий жизненных переживаний внутри банки. Но Будда в своих первых поучениях объяснил, что есть путь выхода из самсары полностью. В конце концов все мы сможем и будем освобождены от этих миров и будем наслаждаться свежим воздухом пробуждения. Я однажды слышала, как Дзигар Конгтрул Ринпоче сказал: «Это гарантировано, рано или поздно»[13].

Традиционные поучения говорят об этих мирах, как если бы они были конкретными местами, такими же реальными, как знакомый окружающий мир, в котором мы находимся. Однако Трунгпа Ринпоче описывал эти миры как психологические состояния. Он понял, что многие люди на Западе отключались во время любого разговора о загробной жизни, особенно если им во время воспитания угрожали всевозможными адами. Я сама не очень открывалась размышлениям об этих мирах, пока не услышала поучения Трунгпы Ринпоче. Вместо того чтобы говорить о них как о реальных физических местах, он рассказывал об этих мирах как о проекциях наших собственных реактивных эмоций. Фраза, с помощью которой он обычно их описывал: «виды заключения».

Суть в том, что когда вы в тисках сильной эмоции, эта клеша управляет вами и вашим миром. Она определяет ваше состояние ума и то, каким вам кажется окружающий мир. Вы ощущаете себя в ловушке целого мира, созданного клеша. Мы переживаем это так же и в повседневной жизни. Снова и снова мы обнаруживаем себя в привычном месте привычной эмоции. Мы не знаем, как туда попали, и мы не знаем, как оттуда выбраться. Но ощущается это очень знакомо.

Ад – это мир гнева и