Большая книга Шамана - Владимир Павлович Серкин

Шаман живет в сложном мире, где каждый предмет и каждое действие имеют помимо обыденного еще и символическое значение. Одной из важнейших сторон такого символизма является типичная для шаманизма вера во всеобщую одушевленность (панпсихизм), отголоски которой мы находим в гораздо более поздние временные эпохи у древних греков, египтян и индусов, в африканской, европейской или американской магии. Именно одушевленность зверя, рыбы или дерева придают охоте, рыбалке или заготовке леса особое значение, связанное с необходимостью соблюдения ритуалов убийства живого существа, просьб о прощении и возвращении [22].

Предметы (до акта означивания) в обыденной реальности неосознанно «вписываются» в обыденный образ мира у обычного человека [12]. И так же неосознанно они «вписываются» шаманом в его шаманский образ мира с другой космогонией, приобретая в чем-то сходные, а в чем-то совершенно другие характеристики значения. В общей семантике (неопозитивизм) при исследовании соотношения реальной и языковой картины мира предполагается (как и в необихевиоризме, и в когнитивной психологии), что действование (поведение) зависит от значений слова. При другом восприятии реальности и значение, казалось бы, общепонятных слов будет несколько иным, и, в свою очередь, реальность, описываемая «теми же» словами, будет другой.

В шаманских призываниях Духов-помощников или обращениях к могущественным Духам значение имеет не только значение и смысл текста, но и форма обращения, и подарки (жертвоприношения) с учетом того, что предпочитают призываемые Духи. Практически все авторы, пишущие о шаманизме, отмечают как особое необходимое профессионально важное качество шамана (строка 9, Табл. 2) умение «видеть» другие (инфернальные, параллельные, верхние и нижние и др.) миры и населяющих их сущностей, умение правильно (профессионально, по этикету, по ритуалу, когда нужно – с почтением, просьбой и подарками, когда нужно – с угрозой и пр.) коммуницировать с ними.

Наиболее ярко особые системы значений шамана проявлены и описаны выше при диагностике и лечении различных заболеваний.

Перцептивный мир (внешний слой, Рис. 2) шамана в буквальном смысле слова объединяет три мира (Верхний, Средний, Нижний), при этом для многих шаманов (не для всех) эти миры являются инфернальными (существующими параллельно, как, например, три кинофильма, проецируемые одновременно на один экран) и отчасти влияющими друг на друга. Дерево жизни является не метафорой единства взаимопроникающих миров, а, говоря терминами К. Кастанеды [9], «точкой сборки» или, я бы сказал, – «точкой сотворения» всех миров (Космоса).

Восприятие шамана можно интерпретировать как культурно специфичное восприятие профессионала (см. Рис. 3). Точно так же, как восприятие профессионала в нашем (Среднем) мире «настроено» на выделение стуков двигателя у механика, неровностей поверхности у шлифовщика, хрипов дыхания у врача, гармоник пульса у врача тибетской медицины и пр., восприятие шамана «настроено» на проявления тонких сущностей и инфернальных миров. Как уже отмечено выше, при выполнении многих шаманских практик восприятие (чувствительное тело) является осознанно регулируемым.

Вопрос о «здравомыслии» при этом не ставится в силу культурной относительности такого понятия: современный деловой человек западной культуры может считать странным буддиста, «теряющего время» в ежедневных медитациях; а буддист может считать странным этого делового человека, «теряющего время» драгоценного человеческого воплощения на суету, вместо того чтобы стремиться к просветлению или лучшему перерождению.

Диагностические и практические действия профессионала могут показаться нам «чудесными или магическими» (Рис. 4 и 5) в силу освоения им малознакомой нам деятельности [22] и формирования соответствующих деятельностных апперцептивных подсистем (как особых психических функциональных органов), которых у нас просто нет (но есть другие – для нашей профессии). Тем более магическими могут показаться нам диагностические и практические действия шамана в силу освоения им совсем незнакомой в нашей культуре деятельности и формирования совсем пока невообразимых для нас деятельностных функциональных подструктур (Рис. 3).

Человек, являясь членом сообщества, является одновременно и представителем его культуры. Предположим, что человек (Ч1 на Рис. 4), включенный в культуру 1 (К1), имеет представление о пяти деятельностях (Д1…Д5) или знает, как получить продукты (П1…П5) этих деятельностей.

Другой человек (Ч2 на Рис. 5), включенный в другую культуру 2 (К2), имеет представление о тех же пяти деятельностях и еще об одной, шестой (Д1…Д5, Д6), или знает, как получить продукты (П1…П5, П6) этих деятельностей.

Представитель первой культуры (Ч1) не знает и представить себе не может деятельности (Д6), при реализации которой можно получить продукт (П6). Для него П6 – продукт, полученный неизвестным и невообразимым путем, то есть магический продукт, а Д6 – неизвестная и невообразимая практика, то есть магия. Такое описание позволяет понять, почему взрослый иногда выступает перед ребенком как маг. Человек может быть магом и для группы людей, и для целого сообщества. «Личная история деятельностей» каждого человека уникальна, но факт существования одинаковых в одной и той культуре для всех практик на определенных возрастных этапах развития позволяет говорить о существовании возрастных структур культурного сообщества. Эти структуры определяют истинное различие культур как различие практик в разные периоды жизни человека.

Необходимо также отметить тот факт, что шаман часто работает с другой невидимой нами и неизвестной для нас реальностью, а наблюдатель (в том числе и добросовестный исследователь) видит лишь результаты этой иногда трудной, сложной и длительной работы. Кроме того, существует уникальная для шамана специфика действования в реальном практическом мире, которая включает в себя:

Рис. 4

Рис. 5

а) обычные физические действия;

б) ритуальные действия;

в) действование в состоянии транса;

г) действование под влиянием духов;

е) магические действия (как составляющие пока неизвестной нам деятельности);

д) действование (воздействие) намерением.

Обращаясь к модели структуры образа мира профессионала по Е. А. Климову (Табл. 1), можно сразу выделить различие обыденного (сегодня во многом опирающегося на научные данные) дальнего плана (строка 1, Табл. 1) и дальнего плана шамана как космогонической картины трех или более миров. Различие дальнего плана делает радикально различными общий и средний планы образа мира (строки 2 и 3, Табл. 1). Значимые для профессиональной деятельности системные целостности (строка 4, Табл. 1) и совокупность оперативных образов (строка 5, Табл. 1) включают, кроме представлений о других мирах, представления о всеобщей одушевленности, о времени за пределами жизни в физическом теле, о Духах и энергиях, которых вообще нет (или вообще не учитываются) в профессиональной деятельности современного человека. План деталей и оперативный план неизвестной нашему современнику деятельности (Рис. 4 и 5; строки 6 и 7, Табл. 1) ведет к выделению таких деталей проблемной ситуации (заболевания и лечения, пропажи и поиска, осуществления инициации и др.) и, соответственно реализаций такой деятельности и таких действий (например, шаманский полет, переговоры или схватка с вредящим духом), логика которых иногда малодоступна пониманию (и адекватному описанию) даже жителя одного с шаманом поселения, не говоря уже о приезжем, пусть старательном и непредвзятом, исследователе.

Широко