Другие из нас. Восхождение восточноевропейских евреев Америки - Стивен Бирмингем

двух лет, он стал председателем совета директоров и генеральным директором RCA. Все эти продвижения происходили под пристальным вниманием и властным родительским пальцем отца-основателя. Отношения между отцом и сыном были неоднозначными. С одной стороны, Дэвид Сарнофф гордился тем, что его сын смог занять его место. С другой стороны, он относился к сыну с подозрением, подвергая сомнению каждый его шаг и каждую идею, открыто критикуя некоторые из наиболее надуманных «предсказаний» Роберта Сарноффа.[31] В результате отношения были, в лучшем случае, непростыми, каждый из них постоянно бросал вызов и испытывал другого.

Одна из проблем сэлфмэйдов заключалась в том, что по мере того, как их компании превращались из виртуальных «единоличных» предприятий в гигантские транснациональные корпорации, их бизнес выходил за рамки их личного понимания. Человек, стоящий во главе компании, уже не мог держать руку на пульсе и следить за тем, что делает каждый руководитель отдела. К 1950-м годам сентенция Сэма Бронфмана «Я — политика компании» перестала иметь смысл, поскольку, имея тысячи акционеров, перед которыми нужно было отчитываться, штат юристов, ученых и экспертов по рекламе, чьи советы необходимо было принимать во внимание, политика компании Seagram фактически полностью вышла из-под контроля Сэма. Его компания жила своей собственной гигантской жизнью, и Сэм был для нее не более чем элементом. Тем не менее, такие люди с трудом отказываются от своей единоличной и окончательной власти. Ему было трудно делегировать полномочия другим, трудно смириться с тем, что некоторые решения будут приниматься без него.

Тем не менее он продолжал пытаться руководить Seagram's в одиночку, постоянно заглядывая в кабинеты, чтобы убедиться, что его люди выполняют порученную им работу, требуя отчетов от руководителей региональных отделов продаж и менеджеров по работе с клиентами, внимательно изучая контракты и документы о слиянии, которые он уже не понимал до конца, всегда уверенный, что стоит ему отвлечься, как за его спиной будут провернуты грязные сделки. Г-н Сэм часто говорил, что один из секретов его успеха — «работа, тяжелая работа», и ему было трудно смириться с тем, что самую тяжелую работу теперь выполняют команды других людей или сложные машины; что большая часть его компании автоматизирована и больше не нуждается в его личном контроле. И все же он не хотел отпускать бразды правления.

Из-за переменчивого характера босса сотрудники руководящего состава Seagram жили в состоянии вечного страха и вечно вращающейся двери. Даже выходные не были свободными, ведь мистер Сэм не задумывался о том, чтобы позвонить секретарю в субботу вечером или в воскресенье утром и отдать приказы и распоряжения. Вышестоящие руководители поняли, что самый эффективный способ борьбы с Сэмом — это обходить его стороной. В книге «Династия Бронфманов» канадский писатель Питер К. Ньюман рассказывает о Фрэнке Маршалле, директоре по экспортным продажам, который так боялся столкновений с боссом, что организовывал отъезд из города, когда в нем находился мистер Сэм, что было несложно сделать, поскольку по долгу службы Маршалл мотался по всему миру. Маршалл даже держал в своем кабинете собранный чемодан, чтобы в случае неожиданного визита Сэма успеть выскочить за дверь и отправиться в аэропорт и на какой-нибудь иностранный берег, где компания Seagram's вела свой бизнес, прежде чем босс свяжется с ним.

Однако через некоторое время мистер Сэм начал понимать, что давно не видел своего директора по экспорту, и прозвучал приказ: «Найдите Маршалла. Мистер Сэм хочет его видеть». Однако Маршаллу удалось остаться неуловимым.

В 1951 году компания Seagram's отпраздновала «официальное» шестидесятилетие Сэма, хотя на самом деле ему было шестьдесят два года, торжественным ужином в бальном зале монреальского отеля Windsor. Как обычно, звучали заводные речи и презентации, восхваляющие гений и щедрость достойного основателя компании, перечислялись успехи всех прошедших лет. Затем вечер перешел к более легкомысленным темам. Был подготовлен сложный фильм, отражающий деятельность руководителей Seagram's. Опустили экран, приглушили свет, начался фильм, и, как рассказывает Питер Ньюман, Сэм сидел в первом ряду:

«Сэм сидел в первом ряду... он получал огромное удовольствие и смеялся, наблюдая за сценами, как слегка подвыпившие офицеры египетской армии поднимают друг за друга тосты с Crown Royal на террасе отеля Shepheard's в Каире». Затем последовал длинный кадр бедуина, едущего на верблюде в сторону пирамид с бутылкой в бурнусе. Верблюд приблизился к камере. Сэм вдруг присел, вглядываясь в покачивающегося наездника. Теперь фокус был гораздо плотнее, и стало ясно, что «бедуин» — это не кто иной, как Фрэнк Маршалл в длинной ночной рубашке, с тарбушем на голове, с бутылкой V. O.

Сэм вскочил со стула. Взволнованно указывая на изображение своего непутевого менеджера по экспорту, он крикнул в экран: «Вот сукин сын! Вот где он проводит время! Ездит на чертовом верблюде!»

Прошло некоторое время, прежде чем Сэм успокоился, и фильм можно было продолжать».

Кто-то в компании должен был взять на себя обязанность быть прислужником мистера Сэма и постоянно находиться в его распоряжении. В Голливуде сложилась похожая система ухода и кормления киномагнатов. Сэм Маркс, бывший редактор сюжетов в MGM, вспоминал, как однажды на территории студии он столкнулся с Л. Б. Майером, прогуливающимся по тротуару с внимательной секретаршей под боком. Майер и Маркс разговорились, и секретарша отлучилась. Затем они расстались и разошлись в разные стороны. Вскоре секретарша снова появилась, побежала по тротуару вслед за г-ном Марксом с возгласом: «Где Л. Б.?». Маркс ответил, что в последний раз видел его уходящим в северном направлении. «Боже мой! — вскричала секретарша. — Его ни в коем случае нельзя оставлять одного!»

С мистером Сэмом дело обстояло иначе. В его поездках приходилось выделять подчиненного для сопровождения. Для одного короткого авиаперелета, во время которого не подавали еду, был запланирован тщательно продуманный пикник в воздухе. Но когда они уже были в воздухе, и мистер Сэм объявил, что готов поесть, незадачливый помощник понял, что забыл корзину для пикника в багажнике своего автомобиля. Мистер Сэм вскочил со своего места и начал маршировать по проходу самолета, указывая на своего трусящего помощника и крича всем остальным пассажирам: «Видите его, вот он! Вот проклятый дурак! Я окружен сумасшедшими!».

Хотя в книге Питера Ньюмана, начиная с ее названия, делается попытка доказать, что Сэм Бронфман считал себя основателем семейной «династии», большинство восточноевропейских магнатов, по-видимому, были скорее неохотными династами. В отличие от европейского дома Ротшильдов или взаимосвязанных немецко-еврейских семей Нью-Йорка, где власть и доверие передавались членам семьи из поколения в поколение, российские евреи, если и практиковали кумовство, то, как правило, давали своим родственникам большие