Крымская война: история - Орландо Файджес

в Черное море, или укрепляя Босфор и размещая там войска против внезапных нападений — без войны, целью которой, по его заключению, было бы поставить русских на колени. Расселл также был очень критичен к доктринерскому подходу Британии к либеральной реформе отношений между мусульманами и христианами в Османской империи — её тенденции навязывать единую реформированную систему на основе британских административных принципов, а не работать более консервативным и прагматичным образом с существующими местными институтами, религиозными сообществами и социальными практиками для продвижения исправлений на местах. Такие мысли были очень австрийскими и вызвали тревогу в Уайтхолле. Палмерстон внезапно столкнулся с перспективой быть принужденным подписать мир, которого он не желал, под давлением со стороны французов и растущего числа сторонников австрийской инициативы, включая принца Альберта. Принц-консорт к началу мая пришел к выводу, что дипломатический союз четырех великих держав плюс Германия является лучшей гарантией безопасности для Турции и Европы, чем продолжение войны против России.

Чем дольше продолжались венские переговоры, тем более решительным становился Палмерстон в попытках их сорвать и возобновить более масштабные боевые действия. Но окончательное решение вопроса войны или мира лежало на колеблющемся императоре французов. В конце концов все сводилось к тому, будет ли он слушать советы Друэна, своего министра иностранных дел, который рекомендовал мирный план на основе австрийских предложений по ограничению российской морской мощи в Черном море, или же он выслушает лорда Каули, британского посла, который пытался убедить его в том, что любое подобное предложение не является заменой уничтожения русского флота и что подписание мира до достижения этой цели будет национальным унижением. Решающая встреча произошла в Париже 4 мая, когда маршал Вайян, военный министр, присоединился к Каули подчеркивая позор принятия мира без военной победы и того опасного влияния, которое подобный мир может оказать на армию и политическую стабильность Второй Империи. Мирные планы были отклонены, и вскоре ушел в отставку Друэн, когда Наполеон, с неохотой согласился на британский альянс и идею расширения войны против России{428}.

Не было недостатка в новых союзниках для подобной войны. 26 января был подписана военная конвенция Франции и Британии с Королевством Пьемонт-Сардиния, единственным итальянским государством, освободившимся от австрийского политического контроля. Согласно этой конвенции, 15 000 войск под командованием итальянского генерала Альфонсо Ла Мармора были отправлены в Крым, куда они прибыли 8 мая. Для Камилло Кавура, премьер-министра Пьемонта, отправка этой экспедиционной силы была возможностью заключить союз с западными державами для продвижения идеи итальянского объединения под руководством Пьемонта. Кавур поддерживал идею общей войны против России и Священного союза для перерисовки карты Европы по либеральным национальным линиям. Однако привлечение итальянских войск было рискованной стратегией без каких-либо формальных обещаний помощи от британцев или французов, которые не могли себе позволить огорчить австрийцев (22 декабря французы даже подписали секретный договор с австрийцами о поддержании статус-кво в Италии до тех пор, пока они были союзниками в войне против России). Но у пьемонтцев не было реального влияния на международной арене, пока они не докажут свою полезность западным державам, и, поскольку казалось маловероятным, что австрийцы присоединятся к войне в качестве активных участников, это была возможность для пьемонтцев доказать, что они ценнее австрийцев. Однозначно, союзные командиры считали сардинцев «элегантными, хорошо выглядящими парнями» и первоклассными войсками. Один французский генерал, наблюдавший за их высадкой в Балаклаве, считал, что все они казались «хорошо обеспеченными, организованными и дисциплинированными, и выглядящие свежо в своей новой и блестящей темно-синей форме»{429}. Они показали себя хорошо и храбро сражались в Крыму.

Поляки также стояли на стороне общеевропейской войны против России. При поддержке Адама Чарторыйского и группы «Отель Ламбер», французы и британцы спонсировали создание польского легиона под командованием Замойского. Легион состоял из 1500 польских изгнанников, военнопленных и дезертиров из царской армии, его вооружили западные державы, но замаскировали под названием «казаки Султана», чтобы он мог сражаться против русских в Крыму и на Кавказе[84]. По показаниям русского офицера, находившегося в плену у союзников в Кинбурне, большинству из 500 польских рекрутов из его тюрьмы предложили деньги за вступление в польский легион, а тех, кто отказался, избивали{430}. Легион не принимал участия в активных действиях до осени 1855 года, но проект бесконечно обсуждался с весны. Он был впутан в сложный вопрос, признают ли западные державы легион национальной силой, что, таким образом, означало бы поддержку польского дела как цели войны, вопрос, который так и не был реально рассмотрен или прояснен.

Желая набрать больше войск для расширения войны против России, Палмерстон призвал к вербовке наемников со всего мира. Он говорил о формировании армии из 40 000 человек. «Давайте наберем как можно больше немцев и швейцарцев», заявил он весной. «Давайте привлечем людей из Галифакса, давайте вербовать итальянцев, и давайте увеличим награду, не поднимая требований. Это должно быть сделано. У нас должны быть войска». Без системы призыва для создания подготовленных резервов британская армия исторически зависела от иностранных наемников, а тяжелые потери зимних месяцев сделали её более зависимой от вербовки иностранного легиона. Британских войск было меньше чем французских по крайней мере в два раза, что означало, что у французов было преимущество в определении целей и стратегии союзников. В декабре был быстро принят закон о привлечении иностранных войск. Было значительное противодействие общественности, главным образом из-за недоверия к иностранцам, что вынудило внести поправки в закон, ограничив количество завербованных за границей войск до 10 000 человек. Самая крупная группа наемников прибыла из Германии, около 9300 человек, в основном ремесленников и сельских рабочих, примерно половина из которых имела военную выучку или опыт, за который в апреле они получили награду в 10 фунтов стерлингов. Обученный в Олдершоте, объединенный отряд из 7000 швейцарских и немецких солдат был отправлен в Скутари в ноябре 1855 года. Как оказалось, они прибыли слишком поздно, чтобы участвовать в боевых действиях в Крыму{431}.

Вопрос, стоящий перед британцами и французами, заключался не только в том, как привлечь новых союзников и новобранцев для более широкой войны против России, но и в том, куда направить этот удар. К весне 1855 года силы России сильно растянулись, и в обороне империи было много слабых мест, поэтому имело смысл расширить кампанию новыми ударами в слабых местах. Единственной проблемой было решение, куда направить этот удар. Из 1,2 миллиона российских солдат в армии 260 000 охраняли прибрежные районы Балтийского моря, 293 000 находились в Польше и западной Украине, 121 000 — в Бессарабии и