Иеромонарх революции Феликс Дзержинский - Алексей Александрович Бархатов

левой рукой, что-то диктует секретарям. Супругу понять можно. Приезжие медицинские светила наряду с нашими прописывали разные методики и снадобья, однако не давали утешительных прогнозов, уходили от четких ответов. С марта 1923 года выпуск сообщений о состоянии здоровья Ленина стал ежедневным. К мысли о возможном исходе все как бы даже попривыкли.

Но тем не менее смерть вождя резко меняла ситуацию во власти. Само его существование, даже недеятельное, а для некоторых как раз именно недеятельное, являлось определенной страховкой, снижало ответственность. Кроме того, при жизни Ленина почти каждый из ближайшего круга стремился изредка сыграть роль местоблюстителя или по крайней мере глашатая его указаний. Иным это удавалось не без помощи Крупской. Её любимые Лёвушки – Троцкий и Каменев – и Гришенька Зиновьев имели тут явное преимущество перед Сталиным и Феликсом. Иногда порождая у последних сомнения в подлинности доносимых ленинских мнений и оценок.

Пока Ильича забавляли потешной охотой, настоящая уже давно шла неподалеку и обходилась почти без выстрелов. Силки, петли и капканы, расставленные умелой и опытной рукой, не столь откровенны, приметны, громки и пугающи, но не менее добычливы. Готовились к уходу вождя все, но готовиться втайне и проявить свою готовность прилюдно – не одно и то же.

По номерам все стрелки стали ещё на последнем съезде. И затаились. Троцкий, отказавшийся от предложения Сталина выступить с отчетным докладом, внешне как бы уступил лидерство Зиновьеву, с радостью воспользовавшемуся этой возможностью, а также Каменеву и Сталину. Но Лев Давидович все же оставался председателем Реввоенсовета. За ним, если что, была реальная сила – Красная армия. Автору теории перманентной революции Троцкому автор практики перманентного чутья Радек посвящает большой очерк в «Правде», в котором взахлёб славит его таланты писателя и трибуна, его железную энергию, внушающую всем уважение: «Государственная машина наша скрипит и спотыкается. А что у нас вышло действительно хорошо – это Красная армия. Создатель ее, волевой центр ее, это – РКП в лице товарища Л. Д. Троцкого». «Правду» ведь читают все, читают и делают выводы.

Но когда на сентябрьском пленуме было предложено решение об изменении состава всего месяц назад утвержденного Реввоенсовета СССР, причем без согласования с ним, Троцкий понял, что его позиции зашатались. Внешне всё делалось очень аккуратно, по-товарищески. Никто не собирался убирать его с места председателя, а преданного Эфраима Склянского с поста заместителя. Просто вводились ещё шесть членов.

Однако услышав фамилии Сталина, Пятакова, Лашевича, Орджоникидзе, Ворошилова и Муралова, явно не относившихся к его сторонникам, председатель Реввоенсовета вскочил с места, как ошпаренный, и начал гневно клеймить интриганов, имеющих дерзость оскорбить его недоверием.

Слова пламенного оратора, оттолкнувшись от золоченых сводов Андреевского зала, горячим ливнем низвергались на головы противников. Но должного эффекта не производили, не только не разили, но даже не задевали. Лишь на нескольких лицах Лев Давидович обнаружил признаки вожделенного беспокойства. Хотя и сама речь, и акустика были великолепны. Тогда Троцкий пошёл ва-банк и напоследок язвительно попросил «родной ЦК» освободить его в таком случае от всех чинов и званий и направить простым солдатом в назревающую германскую революцию.

Зиновьевский Коминтерн с его, Троцкого, помощью действительно готовил несколько воинских частей в поддержку будто бы собирающимся вот-вот восстать немецким товарищам.

Поэтому тут же слово взял Григорий Зиновьев. Аккуратно пригладив кудрявую копну волос и, одёрнув военный френч на абсолютно невоенном теле, он коротко заявил:

– Тогда и меня прошу также освободить от всех должностей и почестей и отправить вместе с Троцким солдатами германской революции.

Улыбнувшийся в усы Сталин, театрально развёл руками:

– Лично я ни в коем случае не могу согласиться рисковать двумя такими драгоценными жизнями. Прошу Центральный комитет не отпускать в Германию своих «любимых вождей» и ставлю это предложение на голосование.

Вся история так и могла бы закончиться частоколом с готовностью поднятых рук. Но тут взял слово бывший рабочий Николай Комаров, член ЦК от Питера, всегда отличавшийся прямотой и принципиальностью, и, согласившись с общей позицией по необходимости пополнения состава Реввоенсовета, попросту добавил:

– Не понимаю только одного, почему товарищ Троцкий так кочевряжится.

Вот это «кочевряжится» окончательно взорвало самолюбие Троцкого. Он снова вскочил и срывающимся голосом прокричал:

– Прошу вычеркнуть меня из числа актеров этой унизительной комедии!

А затем гордым, парадным шагом направился вдоль стола по бесконечному дворцовому паркету к двери, намереваясь громко хлопнуть ею напоследок. Но тронные залы не троцкие залы, они вовсе не предполагают, что у кого-то может появиться подобное желание. Высокая драма обернулась минутным шаржем. Несмотря на энергичные потуги Льва, огромная дверь родила щель – лишь снисходительно приоткрылась, а потом поплыла обратно, медленно, торжественно и беззвучно поглотив успевшего юркнуть в неё великого трибуна и полководца.

Члены ЦК, включая и Дзержинского, единодушно внесли в протокол осуждение поступка товарища Троцкого, но, впрочем, никаких оргвыводов решили не делать.

Дзержинского внутрипартийные войны вообще пока не очень затрагивали. Сам он этим не увлекался, а другие, даже тот же Троцкий, лишний раз задевать председателя ОГПУ все же остерегались. Поэтому Феликс в это время занимался своими делами, среди которых не последней, кстати, тоже была «охота на зайцев».

Он давно ратовал за то, чтобы конкретные дела решать оперативнее, по телефону, при личных встречах, не занимаясь волокитой и бумагомаранием. Но в данном случае решил обратиться к начальнику транспортного отдела Георгию Благонравову письменно: «Как у Вас с зайцами? Какой у нас подбор контролеров, не жульё ли это? Проверяют ли фактически поезда агенты ТО ГПУ и какой результат? Какой подбор начальников поездов? Не следовало бы посылать в качестве контролеров свердловцев-рабфаковцев, дав им пару лекций? Не послать ли их для того, чтобы они на выдержку учли и записали, сколько в поезде едет бесплатно по служебным билетам в течение месяца? Это работа большая, но долженствующая в результате дать большой приток средств».

Много дел и бумаг шло и в комиссию по пересмотру структуры всех ведомств и сокращению штатов, куда его тоже назначили председателем.

Письмо Ф. Э. Дзержинского И. В. Сталину о привлечении активной молодежи в ВСНХ. 29 июля 1925 г. [РГАСПИ]

Несмотря на регулярные судебные процессы над сотрудниками государственных учреждений, число расхитителей народного достояния будто бы и не уменьшается.

Надо бы положить конец и самому известному в уголовном мире Москвы месту – Хитрову рынку. Без этого ситуацию с преступностью в столице не изменить. Рапорты рапортами, но Феликс решил посмотреть всё сам, что и сделал, переодевшись так, чтобы не привлекать внимания. О своих впечатлениях на следующий день рассказал в Московском совете и добился