Ричард I Львиное Сердце. Повелитель Анжуйской империи - Вадим Георгиевич Устинов

откровенно отдавало казуистикой. Во главе брабансонов Ричард сначала взял Исудён и некоторые другие крепости в Берри, а затем перебрался в Овернь, где захватил замки Ги графа д’Овернь и в конце концов пленил его самого.

Ричард Львиное Сердце без устали строил укрепления, тренировал войска, усиливал гарнизоны, проводил военные операции. Но он не забывал также о более скучных и прозаических, но не менее важных делах. Он предвосхитил мысль, которую позднее метко сформулировал итальянский аристократ и кондотьер Джан Джакомо Тривульцио: «Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги!» Расставляя на важные места правильных людей, король добился того, что финансовые поступления в его казну постоянно росли.

Если доход, приносимый Англией в конце 1180-х годов, составлял в среднем 12 тысяч фунтов, то начиная с 1195 года он увеличился в два раза – до 25 тысяч. В последние годы правления Генри II казначейство Нормандии регистрировало поступления в размере 27 тысяч анжуйских фунтов (6750 фунтов стерлингов), то в 1195 году они возросли до 42 тысяч анжуйских фунтов (10 тысяч 500 фунтов стерлингов) и имели устойчивую тенденцию к дальнейшему росту[297]. Что касается Большого Анжу и Аквитании, то данных о доходах с этих земель до нашего времени не сохранилось, хотя с большой долей вероятности можно предположить, что они были ниже, чем с Нормандии и Англии.

* * *

Филипп Август по достоинству оценил бурную деятельность соперника. Ему не составило большого труда понять, что направлена она исключительно на возврат утраченных земель. Он чувствовал себя крайне неуверенно перед лицом нарастающей опасности. Ричард Львиное Сердце неуклонно продвигался к поставленной цели, и король Франции не испытывал никаких иллюзий относительно того, что эта цель будет непременно достигнута. Филипп Август попытался упредить противника, пожертвовав второстепенным ради сохранения главного.

Он готов был отказаться от значительной части своих приобретений, лишь бы только сохранить Нормандский Вексан, Гайон, Вернон, Иври и Паси, о чем не замедлил поставить в известность Ричарда. Для обсуждения новых условий мирного договора два короля встретились в июле 1195 года в окрестностях Водрея. Но момент для переговоров Филипп Август выбрал не самый удачный: император Генрих VI, недавно вернувшийся в Германию после триумфального завоевания Сицилии, подбивал Ричарда вторгнуться непосредственно во Францию и даже обещал ему существенную помощь. В знак серьезности своих намерений и как залог нерушимой дружбы он прислал своему бывшему пленнику драгоценный подарок – большую золотую корону.

Впрочем, Ричард слишком хорошо знал императора, чтобы обольщаться его красивыми посулами. Поэтому, прежде чем давать согласие на совместную кампанию, он послал в Германию своего верного лорд-канцлера Гийома де Лоншана с наказом выяснить точно и подробно, в чем же будет заключаться эта помощь. Шпионы Филиппа Августа немедленно донесли ему о миссии канцлера, и он попытался перехватить посла по пути, но неудачно.

Мрачная перспектива возобновления деятельного союза между Ричардом и Генрихом вывела Филиппа Августа из равновесия настолько, что он потерял способность трезво оценивать ситуацию. Ничем другим, кроме как временным помутнением рассудка, объяснить его дальнейшие поступки невозможно. Филипп Август опасался, что не сможет защитить от Ричарда часть нормандских замков, поэтому повелел сровнять их с землей. И ладно бы король Франции подошел к этому делу с осторожностью и хитростью, которая, по общему мнению, была ему присуща. Нет, он почему-то приказал начать с Водрея, находившегося под самым носом у его противника, ибо именно в окрестностях этого замка и проходили переговоры.

Грохот рушащихся укреплений, сотрясший всю округу, мог не услышать только глухой. Ричард таковым не являлся и моментально понял, что задумал Филипп Август. Поклявшись по своему обыкновению «ногами Господа», Ричард Львиное Сердце пригрозил, что «сегодня опустеют многие седла», и незамедлительно бросил свои войска в атаку на французов. Филипп Август поспешил отступить за Сену, разрушив за собой мост в Порт-Жуа. Ценный приз, каковым мог оказаться король Франции, от Ричарда ускользнул. Но он взял реванш, вернувшись к Водрею и завладев не до конца разоренным замком. Кроме того, в плен к нему попали все французские мастера и солдаты, которые не сумели вовремя покинуть замок и скрыться.

Казалось, что хрупкому перемирию пришел конец и война вот-вот вновь разразится в полную силу. Так оно, несомненно, и случилось бы, но пыл двух врагов несколько охладило трагическое известие. Несмотря на полное несходство характеров, оба короля либо реально были глубоко верующими людьми, либо очень умело демонстрировали свою религиозность на публике и старались, чтобы со стороны их поступки выглядели благочестиво. А любой богобоязненный владыка Европы должен был проявлять озабоченность перед лицом наступления мусульманского мира на христианские святыни. Кстати, единожды Филипп Август присоединялся уже к Третьему крестовому походу, хотя его сердце совершенно не лежало к этому предприятию. Угроза со стороны неверных вынуждала европейских властителей приподниматься над своими частными проблемами, чтобы продемонстрировать единство перед общим цивилизационным вызовом.

Страшная весть в очередной раз повергла в горе христиан. Мусульманские войска под командованием Абу Юсуфа Якуба бин Юсуфа Аль-Мансура калифа Альмохадов разгромили 19 июля 1195 года в битве при Аларкосе армию Альфонсо VIII Благородного короля Кастилии. В таких обстоятельствах разжигать междоусобную войну показалось неуместным как Ричарду Львиное Сердце, так и Филиппу Августу. Непримиримые противники наступили на горло собственным порывам и встретились в августе для того, чтобы обговорить условия продления перемирия.

Интересы сторон были диаметрально противоположны, и достичь какого-либо значимого прогресса изначально не представлялось возможным. Первый ход сделал Филипп Август, предложив женить своего сына Луи на Элеоноре Бретонской, племяннице Ричарда. В качестве приданого он готов был передать молодоженам все те же Нормандский Вексан, Иври, Паси, Вернон и 20 тысяч марок. Одновременно Филипп соглашался уступить Ангулем, Омаль, Э, а также несколько важных замков вроде Арка.

На первый взгляд, предложение было весьма заманчивым. Однако настойчивость, с которой король Франции пытался привязать Нормандский Вексан к какому угодно приданому, лишь бы формально закрепить свою власть над спорной территорией, не могла не раздражать главу Анжуйской империи. Кроме того, Ричарду Львиное Сердце слабо верилось в искренность Филиппа Августа, который так и не отозвал публично свое обещание отдать Арк и графство Э переметнувшемуся на его сторону Гийому де Тальва графу де Понтье.

Все эти соображения заставили Ричарда проявить крайнюю осторожность, делая ответный шаг. Он заявил, что не может принять или отвергнуть предлагаемые условия, не посоветовавшись со своим союзником – императором Генрихом VI. Филипп попытался протестовать, намекая на эфемерность анжуйско-германского альянса, но Ричард твердо стоял на своем. Было решено продлить перемирие до 8 ноября, практически ничего не меняя в содержании договоренностей.

Впрочем, кое-какие изменения все же были зафиксированы. Во-первых, Ричард Львиное Сердце вернул наконец Филиппу Августу его сестру Адель, и тот немедленно выдал ее замуж за Гийома графа де Понтье. Во-вторых, король