Андрей Туполев. Полет продолжается - Евгений Васильевич Шишкин

Проект ОКБ П. О. Сухого Т-4МС сняли с рассмотрения в основном из-за его огромной стоимости, высокой степени технического риска, а также из-за нежелания ВВС перегружать это ОКБ работой, которая могла сорвать сроки работ по Су-24, Су-25 и Су-27.

Правильное это было решение? Все «угадали» с проводимым конкурсом? А кто сейчас ответит? После выигрыша избранник Ту-160 с крылом изменяемой стреловидности встал на поток и до сих пор служит верой и правдой обороне нашей страны. И все-таки остается какая-то недосказанность в этом конкурсе и в таком подходе.

Теперь еще пару слов о Павле Осиповиче Сухом.

…В 1949 году ОКБ Сухого расформировали, а Павлу Осиповичу предложили перейти на ракетную тематику. Он предпочел отправиться рядовым конструктором к Туполеву.

В 1953 году власти, одумавшись, вернули Сухому ОКБ. И тут же последовали прорывные решения. В 1956-м впервые в СССР его С-1 преодолел два маха. «Сделай Павел Осипович только один этот самолет, его уже можно было бы назвать выдающимся конструктором», – оценил изделие маршал авиации Евгений Савицкий. За ним последовали истребители-бомбардировщики Су-7, Су-17 с модификациями. «Семнадцатый» оказался нашим первенцем в новом направлении авиастроения – машинах с крылом изменяемой геометрии. Его оценили на Ближнем Востоке и в Афганистане. А Су-7 даже удостоился в Египте памятника за успешное противостояние ВВС Израиля.

Наивысшим достижением Сухого специалисты признают Су-100. Работа над ним велась в конце шестидесятых. Сверхзвуковой стратегический бомбардировщик мог нести ядерные ракеты, покрывать расстояние от 7000 до 10 000 км с крейсерской скоростью 3000 км/ч. Конкурентом его выступал Ту-160, и, хотя многие специалисты оценивали «сотку» гораздо выше, победил туполевский «Белый лебедь». Андрей Николаевич использовал все рычаги, а Павел Осипович, видимо, не захотел вступать в схватку…

Но не все так однозначно. В комментариях говорится, что «сотка» была чрезвычайно дорогой. И А. Н. Туполев был противником использования дорогостоящих титановых материалов в конструкции. Дескать, страну без штанов оставите… Но есть и такое мнение: в Туполеве неистребимо жил дух соревновательности, характер рекордиста. Финансы государственные были все же на втором плане.

«Ту-144 высосал из страны столько средств, и все напрасно, – говорит Э. И. Кузнецов, – штук десять сделали, три разбили. Убыточная эксплуатация. Ил-86 уже шел на Воронежском заводе, а они свою все строили зачем-то. Втравили страну в это дело».

«Туполев мозги запудрил, лапшу на уши повесил своей 144-й, – добавляет В. С. Ильюшин (заслуженный летчик-испытатель, Герой Советского Союза, сын С. В. Ильюшина). – А “Сотка” Сухого имела будущее, это самолет двадцать первого века, титановая машина, скорость – три маха с продлением до четырех с половиной. Ту-144 – дюралевая машина, имела рубеж скорости по нагреву. Туполев обещал ее сделать титановой. Он не дал ходу “Сотке” Сухого, как и бомбардировщику Мясищева, который был лучше туполевского. У Туполева не хватило широты это признать» [116].

Словом, сложилось так, как сложилось. Уже ничего не переиграть. Главное – извлечь бы уроки.

Всего работами по Ту-160 в СССР, в той или иной форме, занималось около 800 предприятий и организаций различного профиля.

* * *

В коллективе Андрея Николаевича ласково называли «батей», «папой», «дедом», «стариком». Мне думается, что чаще интеллигенты его называли «стариком». И отнюдь не из-за возраста. «Старик» – так было модно в послевоенные годы – и ложилось на все возрасты… О прозвищах этих Андрей Николаевич знал и не злился. Несмотря на то, что порой он был несправедливо суров со своими работниками, его любили и уважали.

«Папа» был прекрасным управленцем и заботился о своем коллективе. Он говорил, что будет строить жилье до тех пор, пока каждый его работник не будет жить в отдельной квартире. И для основных работников эта задача при жизни Туполева была решена. Он любил говорить сотрудникам: «Меня не интересует, что ты думаешь. Меня интересует, что ты узнал, увидел, понял, что ты сделал». Часто, смотря с укором, Туполев говорил провинившемуся подчиненному: «А я думал о вас лучше и рассчитывал на большее». Тут Туполев проявлял себя психологом-педагогом, умел давить на нервы и совесть подчиненных.

А. И. Шахурин писал в своих воспоминаниях: «Говоря о напряженной работе инженерной авиационной мысли и успехах в то время молодых, а затем всемирно известных конструкторов, не могу не сказать об огромных усилиях по созданию самолетов наших более опытных конструкторов, первым из которых я бы назвал Андрея Николаевича Туполева – гиганта авиационного мира. Выдающийся советский конструктор, создатель самолетов, прославивших отечественную авиацию, крупный организатор самолетостроения, Андрей Николаевич был удивительно молод душой. Он не только учил других, но и постоянно учился сам, впитывая все новое в авиационной теории и практике».

«Старик» разработал свою, туполевскую методику воспитания молодых умов, где не обойтись без строгости, высоких требований и дисциплины. Он был настоящим учителем для своих подчиненных, только знания они черпали не из учебников, а в ходе бесед и дискуссий. Часто он приглашал в бюро советских ученых. Известные и малоизвестные ученые читали в туполевском КБ занимательные лекции по техническим наукам. Андрей Николаевич не пропускал ни одного занятия.

В свободное время Андрей Николаевич был книгочеем. О книге Д. Голсуорси «Сага о Форсайтах» сказал: «Такие книги умиротворяют. Я прихожу к выводу, что для нас, людей, издерганных нервной работой, они как живительный бальзам. Бывает, ляжешь и никак не заснешь, мучаешься: то не вытанцовывается с шасси – время их уборки слишком велико, то лонжерон на испытаниях согнулся раньше, чем нужно, – почему? Думаешь, думаешь, а правильного решения никак не находишь. А почитаешь Толстого, Чехова или Куприна – успокоишься и заснешь. Наутро голова свежая, и легче найти нужное решение. Нет, литература – великое подспорье для техников».

В доме всегда выписывали популярные в то время журналы «Новый мир» и «Иностранная литература». Если Андрей Николаевич слышал, что очень хвалят какую-либо новую вещь, он просил дать и ему ее почитать. В Крыму Андрей Николаевич встречался и с А. Т. Твардовским, легендарным поэтом и главным редактором «Нового мира». По воспоминаниям близких, в их встречах и беседах чувствовалась глубокая взаимная симпатия.

С удовольствием он слушал музыку П. И. Чайковского, восхищался грациозностью балерин М. М. Плисецкой и Р. С. Стручковой. И не только классика привлекала его внимание: он с удовольствием смотрел спектакли «Большевики», «Голый король» в театре «Современник» и благодарил за них О. Н. Ефремова.

«А живопись! – восклицал он. – Когда я стою перед “Девочкой с персиками” Серова, или смотрю на “Запорожских казаков” Репина, или на “Утро стрелецкой казни” Сурикова, или вижу “Над вечным покоем” Левитана, то чувствую, что подавлен силой этого искусства».

Такое отношение у него было и к