Так точно, товарищ полковник, или влюблённая поневоле - Анна Варшевская

прости, прости, пожалуйста!!! — Сашка падает передо мной, похоже, на колени или опускается на корточки, хотя вижу я его смутно из-за выступивших от боли слёз. — Я не ожидал, что… чёрт, Алин, прости!

— Ничего… — шепчу с трудом, отнимаю руку от челюсти.

— Вот же зараза, — Саша сам чуть не плачет. — Я нечаянно, Алин, правда! Вот, возьми, у меня тут платки есть…

— Да перестань ты, — смаргиваю слёзы, вытираю лицо предложенной бумажной салфеткой. — Знаю, что нечаянно.

Первая острая боль спала, но тупое ноющее чувство не проходит. Я осторожно пытаюсь подвигать челюстью вверх-вниз, сжать зубы. Щёку изнутри что-то царапает.

— Дай посмотрю, — просит Саша виновато, — синяк наверняка будет… Холодное надо что-то приложить.

Тянется к моему лицу, осторожно поворачивает голову.

— Что здесь происходит?! — ледяной мужской голос застаёт нас врасплох.

Злой как сто чертей Богатырёв смотрит на нас от входа.

— Я… мы… это… — мямлит Саша, я вообще ничего сказать не успеваю.

— Вас сюда взяли работать, — от холодной ярости в тоне Полкана хочется спрятаться куда-нибудь подальше и молиться, чтобы пронесло, — для личных дел есть свободное время. Ещё раз увижу такое — и можете больше не приходить, этого времени у вас станет выше крыши, ясно?!

Мы судорожно киваем, и начальство уходит, шваркнув за собой дверью.

— Чёрт, у меня аж поджилки трясутся, — выдыхает Саша.

— Аналогично, — вздыхаю, пытаясь успокоить дрожь в голосе. — Саш, я в туалет пойду, оценю свой фейс.

— Ага, — кивает парень. — Серьёзно, Алин, прости меня. Сила есть, ума не надо, — смотрит виновато. — Я тебе, хочешь, свой блочник прям на несколько тренировок дам погонять, а?

— Ладно уж, — отмахиваюсь от него. — Договоримся.

В туалете осматриваю след на челюсти. Обречённо лезу пальцем в рот и нащупываю то, что уже и так поняла. От самого последнего зуба сзади, за которым у меня ещё не вырос «зуб мудрости», откололся кусочек. Немаленький такой. Вот что это был за хруст.

Чёрт подери! Ужасно хочется разреветься. Я даже всхлипываю, но тут же стараюсь взять себя в руки. Умываюсь, мочу в холодной воде платок, прикладываю его к челюсти и возвращаюсь в кабинет.

Судя по всему, к Богатырёву мне теперь идти не стоит. Из-за чего только он так разозлился? Даже ведь не спросил, что случилось, сразу наехал.

— Алин, я уже закончил, — Саша подскакивает, глядя на расстроенную меня. — Может, в больницу с тобой съездить?

— Не надо, Саш, всё нормально, — качаю головой,

— Тогда пойдём?

— Нет, у меня ещё есть дело, ты иди, — криво улыбаюсь парню.

Подумав, я решила, что указания начальства всё же нужно выполнять. Особенно если вспомнить «второе правило», о котором мне говорил Полкан. Так что раз велел прийти к нему, значит, пойду.

— Точно? — Саша до сих пор стоит, глядя на меня с сомнением.

— Да, не переживай.

— Ну… ладно, — он кидает последний взгляд на мой уже проступивший синяк, слегка сжимает мне плечо на прощанье и выходит.

А я, вздохнув в очередной раз, иду в сторону кабинета Богатырёва.

Глава 6

В приёмной пусто, Илоны нет, даже компьютер на её столе выключен. Подхожу к двери, стучусь — тишина. Дёргаю ручку — заперто. Значит, Полкан уже ушёл.

Почему-то на глаза опять наворачиваются слёзы. Ну что за день такой сегодня. Шмыгнув носом, глубоко дышу, пытаясь успокоиться. Рассеянно окидываю взглядом приёмную и вдруг замечаю в углу, на подоконнике, какой-то чахлый цветок, частично скрытый шкафом и полузадёрнутыми пластиковыми офисными шторами.

Похожу поближе. Похоже, это фикус бенджамина. Листья почти облетели, только пара зелёных побегов на самой верхушке, и сам он весь какой-то скособоченный. Проверяю землю — мда, его, наверное, месяц не поливали.

Вытаскиваю из сумки, которую взяла с собой, бутылку — там ещё осталась вода. Выливаю её в горшок и присаживаюсь рядом на низкий подоконник.

— Бросили тебя все, — поддавшись порыву, говорю цветку тихонько. — Вот и я тоже одна. Вроде и не брошенная, а всё равно одна.

Вздыхаю и подтягиваю к груди ноги, осторожно пристраиваю подбородок на колени, стараясь не задеть больное место. Аккуратно обдираю совсем высохшие листочки, которые отваливаются от одного прикосновения, собираю их, чтобы выбросить. Скептически разглядываю цветок. Вообще фикусы живучие. Раз ещё не сдох, может и оклемается.

— Буду звать тебя Аркадием, — сообщаю задохлику.

По странной случайности моя жуткая аллергия на собак и кошек никак не затрагивает растения. Ни на пыльцу, ни на какие другие дела я не реагирую, поэтому дома у меня цветов много. Некоторых вообще практически с помойки притащила и выходила. Каждому из таких растений «с историей» я дала своё имя. Одну вредную фиалку, выброшенную внуками бабульки-соседки, зову Изольда Петровна. А к пальме с классным названием ротундифолия обращаюсь не иначе как Иннокентий.

Мы с фикусом Аркадием сидим в тишине ещё несколько минут, я смотрю в пыльное окно и вяло размышляю, что надо бы ехать домой, но не хочется.

— Алина?

Вздрогнув, вскакиваю с подоконника. Морщусь, потому что резкое движение отдаётся в челюсти.

— Что ты здесь делаешь? — к своему кабинету подходит Богатырёв.

На меня даже толком не смотрит, и голос безразличный.

— Вы велели мне подойти, когда закончу, — говорю неуверенно. — Сказали, что у вас есть для меня какое-то задание…

— Разве? — он открывает дверь. — Ну, можешь идти. Надобность отпала. Тебе явно есть чем заняться, рабочий день уже давно закончился.

— Я поняла, — отвечаю немножко хрипло, в который раз за этот день глаза на мокром месте.

Не подумав, прикусываю щёку, чтобы не заплакать, и попадаю как раз на больной зуб.

Видимо, какой-то звук мне сдержать не удаётся, потому что Полкан, уже почти зайдя в кабинет, оборачивается на меня.

— Что?..

— Ничего! — быстро иду через приёмную, надеясь сбежать, но меня ловят на полпути.

— Отпустите! — дёргаюсь назад, но из крепких рук не так-то просто вырваться.

— А ну посмотри на меня! — голос уже не такой равнодушный. — Алина?

Мужчина пытается подцепить мой подбородок, и я вскрикиваю, не сумев сдержаться.

— Алина?! Это что такое? — Полкан бережно касается места удара, которое уже припухло и потемнело. — Откуда?!

— Ящиком… случайно… — отворачиваюсь от него. — Так получилось, Саша пытался помочь, и…

Отодвигаю от себя мужскую руку, поднимаю глаза. На его лице что-то мелькает, какая-то эмоция.

— Так вот что вы… — он на секунду отводит взгляд, но тут же смотрит опять, сжимает губы. — Алина, какого чёрта ты ещё не у врача? А если что-то серьёзное…

— Да ничего серьёзного, — морщусь устало, — синяк пройдёт. Зуб вот только болит теперь…

— А что?..

— Кусочек откололся, — меня передёргивает, как представляю, что придётся идти с