Зимние каникулы, или Любовь в подарок на Новый год - Ольга Грибова

На цыпочках они подкрались к двери кладовой и прислушались. Увы, чужак был жив, а мама так и не обернулась фурией. Ей все-таки удалось справиться с гневом. Поразительно! Как она сумела сдержаться? С папой у нее никогда не получилось.

Но главное — в кладовой стояла подозрительная тишина. Чужак не кричал, но и мама не делала попыток выбраться.

— Какого пламени там происходит? — шепотом выругался Джед.

— Кажется, мы совершили тактическую ошибку, — нехотя признал Грей. — Тесное пространство их только сблизило.

— Хочешь сказать, они там… фе-е-е, — скривилась Агнес. — Надо срочно их оттуда выпустить!

— Согласен, — кивнул Грей.

— Нам прилетит за то, что мы их заперли, — напомнил Эшли.

Все дружно вздохнули, но выбора не было. Не хватало еще, чтобы мама влюбилась в чужака прямо сейчас! Вот это точно будет катастрофа.

Дети убрали стул, которым подперли ручку. Теперь дверь была открыта, толкни ее и выйдешь. Но что-то взрослые не спешили покидать тесное пространство.

Эшли не выдержал первым. Взял и распахнул дверь. Картина внутри была еще та — мама и чужак стоят вплотную друг к другу. Рука чужака лежит на маминой талии, а ее — на его груди. Расстояние между их губами минимальное.

К счастью, дети успели вовремя. Еще немного — и поцелуй бы состоялся. А там, глядишь, взрослые бы поняли, что являются истинной парой.

— Нам срочно требуется новый план, — шепнула Агнес братьям.

— Нужны радикальные меры, — поддержал ее Грей.

— Предлагай, — мрачно кивнул Эшли.

— Призовем демона и принесем ему в жертву душу чужака.

— Ты тот еще зануда, Грей, но я в восхищении, — похвалил Джед брата.

От их голосов мама очнулась, вздрогнула и отпрянула от чужака. После чего влетело им, конечно, здорово.

* * *

Меня зажало между стеной и мужским телом. Мы соприкасались… да практически везде! Моя грудь упиралась в его торс, лоб касался лба. Разве что руки Анрей держал при себе, вцепившись ими в полки по бокам, за что я была ему благодарна. Кто вообще делает такие крошечные кладовые?

Неловкая во всех смыслах ситуация усугублялась моим собственным напряжением. Фурия рвалась наружу, и я должна была сдержать ее во что бы то ни стало. Если обернусь здесь, то Анрею точно конец. Фурия знатно его потрепает.

Опытный маг учил меня, что в такие моменты нужно сосредоточиться на ощущениях. Отключить эмоции и просто констатировать происходящее вокруг. Это помогало отвлечься. Вот только в этой ситуации было опасно. Ведь все, что я ощущала сейчас это… Анрей.

И все же я попробовала. Другого выхода все равно нет.

Итак, что я ощущаю прямо в эту минуту. Мужское тело… напряженное, горячее. Анрей в хорошей форме, судя по мышцам. А еще он дышит глубоко и часто, от чего пуговицы на его сюртуке впиваются в мой бюст. Пришлось подстраиваться под ритм его дыхания, чтобы наши грудные клетки поднимались и опускались в разное время. Он вдохнул, я выдохнула и наоборот. Как результат — мы оба задышали чаще.

Несмотря на дискомфорт, это работало. Я отвлеклась и уже не злилась, мои эмоции изменились. Даже думать неловко в какую сторону.

— Прости, — хрипло выдохнул Анрей. — Я стараюсь соблюдать дистанцию.

Он пошевелился в тщетной попытке занять более удачное положение. В результате его колено оказалось между моих ног

— Просто замри! — взмолилась я.

Он вроде застыл, но тут за дверью послышался шорох. В итоге Анрей дернулся, вжав меня еще сильнее в стену. Чудо, что я сдержала стон. Но Анрей снова замер, и мы вернулись к шаткому равновесию.

— Вы просто прелесть, Ирина, — неожиданно заявил он.

— Вы плохо меня знаете, — буркнула я, намекая на фурию.

А в ответ услышала признание:

— Я не прочь узнать вас получше.

Вскинув голову, я посмотрела Анрею в лицо и получила жаркий взгляд, окативший тело кипятком. Сама не знаю как, но мысли почему-то свернули в сторону его губ.

Никогда ни с кем не целовалась кроме мужа, да и с ним уже давно ничего не было. Наши отношения утихли, почти сошли на нет. Пьер все время проводил в конюшне со своими обожаемыми лошадьми. Их он любил больше меня и, что особенно прискорбно, больше, чем собственных детей.

Анрей, уловив мой интерес, наклонился ниже. В тот момент, когда наши губы почти соприкоснулись, дверь в кладовую распахнулась сама собой. Хотя нет, ей, конечно, помогли. Четверо шалопаев. Кажется, дети рассчитывали, что я разорву попаданца на части. Но этого не случилось, и они милостиво нас выпустили. Ух, я им за это устрою!

Первым опомнился Анрей. Неуловимое движение, и он, покинув кладовую, освободил меня. Я же, поправляя дрожащими руками прическу и платье, изо всех сил притворялась, что ничего особенного не произошло. Мы чуть не поцеловались? Не может этого быть! Вам все привиделось, не было такого.

Почему-то казалось, что Анрей должен что-то сказать или сделать, как-то исправить ситуацию. Да не будь я замужем, он после такого был бы обязан жениться на мне!

И он действительно сказал. Нервно усмехнулся и заявил:

— Думаю, теперь мы можем перейти на «ты».

* * *

Мама вышла из кладовой злой и нервной. Наказание было неизбежно, но гораздо хуже стала неудача. В кладовой произошло что-то непоправимое, четверняшки это нутром чуяли. То, как взрослые переглядывались между собой, повисшая в воздухе неловкость… кажется, совместное пребывание в тесноте сблизило маму и чужака во всех смыслах этого слова.

В итоге мама заперла их в детской, оставив без ужина и развлечений.

— На старт… внимание… спать! — скомандовала она и захлопнула дверь.

Мама ушла, но дети этому только обрадовалась. Никто не помешает им строить новые планы по устранению чужака.

— Мы совершили тактическую ошибку, — со вздохом признал Грей.

— Ты что-то говорил о демоне, — напомнил Джед.

— Роясь в старых фолиантах в библиотеке бабушки, я нашел любопытный призыв, — поделился Грей. — К сожалению, часть названия стерлась, зато описание полностью сохранилось.

— Отлично, — воодушевилась Агнес. — Нам подходит. Что нужно для призыва?

— Лепестки роз и кошачья шерсть, — по памяти перечислил Грей.

— Странное сочетание, — протянул Эшли. — Но достать ингредиенты будет легко. У соседки как раз есть кот и цветы.

Этим же вечером соседский кот лишился клочка шерсти, а куст роз — цветов. Когда