В политике сбывается самое нелепое. Беседы с Михаилом Задорновым - Михаил Николаевич Задорнов

Он просто быстро надевает обтягивающий черный костюм и такой же черный колпак, скрывающий лицо. А потом манипулирует с другой одеждой — и так возникает впечатление, что человек становится невидимым. Это, конечно, значительное упрощение сложного и гениально продуманного аттракциона, который даже полвека спустя не потерял своей притягательности. Он мечтал сделать свою игру еще сложнее. Активнее работать со зрителями. Хотел научиться и их превращать в невидимок. По крайней мере, чтобы можно было растворить в воздухе чью-то руку. Он готовил такой аттракцион. Но он требовал величайшего перенапряжения, после 60-ти лет сил на это уже не было.

— Он ушел на пенсию?

— Стал жить спокойнее. Отар Александрович прожил около 72-х лет. Пережил Советский Союз, умер в 1992 году. К тому времени несколько лет от не выходил на арену, не умел выступать вполсилы, а его работа требовала полнейшего самоотречения. Сейчас дело старого волшебника продолжают дочь и внучка, достойные наследники фамильных секретов Ратиани. Перед смертью он завещал им — ни при каких условиях никому не открывать секретов его чудес. Они тоже показывают аттракцион «Человек-Невидимка». Немного изменили его. Но повторить блистательного артиста и мага не смог никто. Он говорил: «Если мы не сделаем чудо — то кто же его сделает?» У Ратиани всегда получалось. Он доказал всей советской стране, что волшебники не исчезли, что они живут рядом.

Как прожить 102 года

Мария Семенова была одной из первых звезд советского балета. В последние годы ее по праву считали блистательным педагогом. Свой класс она вела до 95-ти лет. О возрасте прекрасных дам говорить не принято, но она прожила 102 года — хотя судьба у великой артистки выдалась драматичная.

Мария Семенова

— Откуда это долгожительство балетных артистов?

— Ученые много лет бьются над вопросом — какая профессия помогает прожить долго? Оказалось, что больше всего долгожителей среди людей, связавших судьбу с танцем и… с теоретической наукой. Быть может, потому, что они постоянно держат себя в тонусе — физическом и интеллектуальном. И умеют жить в придуманном, сказочном мире, отрешаясь от земных тревог. Самое важное — умеренность в еде, движение и спокойные нервы. Все это, безусловно, необходимо для классического балета. А талант у нее был невероятный. Это мне отец рассказывал, истинный театрал.

— Будущая балерина родилась в Санкт-Петербурге, в семье, далёкой от искусства. Многодетное семейство Семёновых (у Марины было пятеро братьев и сестёр) рано осталось без отца. Вскоре отца заменил отчим, Николай Шелоумов, классический «питерский рабочий» — сильный и добродушный человек. В 1917-м году, когда уничтожался «старый мир», Марине было 9 лет. Семёновой было 13 лет, когда её танец уже вызывал восхищение. Она станцевала Лизу в одноактном балете Льва Иванова «Волшебная флейта». Балерина Татьяна Вечеслова вспоминала о том выступлении Семеновой: «Научить так танцевать нельзя, нужно с этим родиться. Ее стремительность, динамика, напор покоряли. Движения рук поражали законченностью форм». И знатоки видели в этой девочке будущее советского балета. Как вышло, что советской власти понадобился балет?

— Большевики любили искусство. Семёнова стала первой балериной, которая миновала стадию кордебалета и сразу заняла лидерские позиции в Мариинском театре. Даже великая Анна Павлова не избежала этой школы! А Семёнова сразу получила главные роли. Ваганова не боялась «перегрузить» ученицу сложнейшими партиями. Нервная выдержка у Марины была несравненная, здоровье тоже не давало сбоев.

Власть юной Семёновой над зрителями не знала границ. Многим известна легенда: когда большевики, «народные комиссары», намеревались выдворить балет из роскошных театральных зданий, нарком просвещения Анатолий Луначарский привёл их «на Семёнову». И семнадцатилетняя «русская Терпсихора», совсем как в сказочном балетном либретто, развеяла сомнения власть имущих… Недавние противники балета с жаром аплодировали Семёновой и выкинули из головы мысли о борьбе с балетом. Глядя на Семёнову, они поняли, что балет — это не просто развлечение, обременительное для государственной казны, а гордость страны… С тех пор балету стали помогать. Но на самом деле они любили искусство с самого начала.

— И она царила на сцене?

— Когда она выходила на сцену, никого больше не существовало. Галина Уланова вспоминала, как, будучи ученицей, впервые увидела молодую звезду — Семёнову — в классе Вагановой, в холодном зале, который не могла согреть одна трескучая буржуйка. Открылась дверь, вошла Семёнова, к тому времени уже знаменитая. Всё сразу прекратили заниматься. Ученицы замерли, стояли, как завороженные — и любовались её точёной фигурой в хитоне, её «великолепной красоты ногами». Она восхищала всех. К тому времени ее, стараниями большого поклонника балета, маршала Клима Ворошилова, уже перевели в Москву, в Большой театр. Чтобы вожди страны могли постоянно видеть это чудо.

— В мире ее знали?

— В 1928-м году в СССР приехал Стефан Цвейг — всемирно известный австрийский писатель. Его многое интересовало — литература, политика, кино… Но главным потрясением для него в СССР стала молодая балерина — Семёнова. «Её имя ещё прогремит в Европе!», — решительно предсказывал Цвейг, не жалевший для Семёновой восторженных слов: «Когда она ступает по сцене своим не заученным, а данным от природы твердым эластичным шагом, и вдруг взлетает в диком порыве, людская повседневность прорывается бурей».

В 1930 году она поехала на гастроли во Францию — выступать вместе со звездой парижского балета Сержем Лифарем. «Красная Жизель», «Коммунистическая Жизель» в Париже — это была сенсация. Парижские газеты наперебой сообщали о первых в истории зарубежных гастролях советской балерины. На ее выступления пришла вся французская богема, кроме знаменитой танцовщицы, бывшей любовницы Николая II — Матильды Кшесинской. Она была женой великого князя и считала ниже своего достоинства «идти на какую-то советскую балерину». Кстати, Кшесинская мечтала дожить до 100 лет. Не получилось. Легенда императорской сцены ушла из жизни в 99 с половиной. Тоже немало.

— А кто был ее мужем?

— Сердце примы советского балета завоевал Лев Карахан, который считался одним из талантливейших советских дипломатов первого — чичеринского — призыва. Большевик, в недавнем прошлом — революционер. Трудно было устоять перед таким кавалером: Карахан умел ухаживать с размахом, к тому же был остроумным, увлекательным и мудрым собеседником.

Ему прочили место советского посла в США. Но вместо Вашингтона Карахан угодил на Лубянку с клеймом врага народа. Всё непросто в политических раскладах. Семёнова собрала