«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья - Василий Алексеевич Игнатьев

Третий сын – Иван некоторое время вёл хозяйство отца, но потом тоже ушёл в раздел.

Странный образ жизни вёл четвёртый сын – Владимир. Он решил развести птиц и создал стадо гусей в сто голов. Стадо это у него жило на одном из болот. Что он потом с ним сделал, автору сего не известно. Этот сын Пимена Фёдоровича задержался с женитьбой, как говорят, «перезрел» и потом тоже присоединился к какой-то вдовушке.

Пятый сын – Константин здравствует и поныне. Ему было суждено «видети кончину» своего рода, племени. В своё время он проходил солдатчину, и был мучеником этого института. Он писал домой письма, полные отчаяния: «молитесь Богу – военное обучение мне на даётся». С ним творилось что-то невероятное: даже «ать-два», «направо» и подобное он не мог усвоить. Он был мученик и мучитель. Вместе с ним службу проходил ещё один теченский парень – Андрей Павлович Постников. Он уговорил военное начальство, чтобы его перевели в денщики, что и сделали. Так он и отслужил в армии. Вернувшись из армии, он включился в хозяйство и вёл его до коллективизации. У него было две сестры – Евгения и Анна. Они вышли замуж: первая – за торговца, а вторая – за кого-то из крестьянской семьи. Не случайно, конечно, одна сестра вышла замуж за торговца: тут опять-таки сказалась тяга выходцев из «Расеи» к торговому делу: жених искал подходящую жену по пословице: «Рыбак рыбака видит издалека». Константин вёл хозяйство на уровне середняка: было у него три лошади – хорошие, две-три коровы, овечки. В таком виде он и предстал перед коллективизацией. Два обстоятельства компрометировали его: хозяйственный под стать кулацкому дом, и то, что брат его был торговец. Дом он продал, хозяйство развалилось, с остатками его он вступил в колхоз. Сначала он пас овечек, а потом коров. Купил избушку, живёт, не жалуется. Хлопочет о пенсии. Родители его умерли до революции. Пимен Фёдорович по сравнению со своим братом Савелием Фёдоровичем по своему внешнему виду больше уже походил на коренных жителей Течи. Его можно было, например, встречать и босым, чего не позволил бы никогда себе Савелий Фёдорович. В общем же судьба и того и другого свидетельствовала о том, как пришельцы из «Расеи» беднели на новых местах.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 711. Л. 125–130.

Находится только в «пермской коллекции» воспоминаний автора. В «свердловской коллекции» отсутствует.

Семейство Пимена Фёдоровича Клюхина

[1963 г. ]

На истории семейства Пимена Фёдоровича Клюхина можно проследить, как раньше, в дореволюционное время, в условиях преобладания натурального типа хозяйства, происходил распад семьи, семейных отношений в зауральской деревне.

Пимен Фёдорович был выходцем из «Расеи» и вошёл в нашу сельскую Теченскую общину в качестве землероба. Всё благополучие семьи он, таким образом, мог спросить на земельном наделе, который ему предоставила сельская община. Земельные наделы давались на «душу», а «душой» считались только мужские особи. У Пимена Фёдоровича в семье было пять сыновей и две дочери. По принятой форме распределения земли на шесть мужских «душ» семье Пимена Фёдоровича, следовательно, должно бы быть выделено шесть наделов, а получил он не больше двух.

К моменту переселения семьи, правда, бывшей ещё не в таком большом количестве, наплыв из «Расеи» в наше Зауралье, на его плодородные земли, был настолько большим, что не удавалось удовлетворить всех новосёлов землёй по принятой норме. К тому же среди мужичков уже определённо выделилась группа богатеев, которая прибирала к рукам лучшие земли. Для выходцев из «Расеи» в таких условиях представлялась возможность включиться в ремесленное производство, как некоторое из них и делали, становясь портными, пимокатами, плотниками и пр. Были и такие, которые пытали своё счастье на торговой стезе. Пимен Фёдорович, однако, избрал для своей семьи основную линию, основное направление по земледелию. Таким образом, семья должна была искать выход из создавшегося противоречия с недостатком земли на путях выделения из своего состава излишних членов своих на сторону – в «страну далече», т. е. распад семьи явился неизбежным, в силу рокового стечения обстоятельств, того, что в логике определяется тезисом – contradictio in adiecto.[285] Как же всё-таки конкретно разрешилось это противоречие в семье Пимена Фёдоровича?

Мужские «души» в семье Пимена Фёдоровича появлялись на «божий» свет густо, с интервалами в год, полтора, а, следовательно, и рабочая сила росла, как на дрожжах, только успевай давать ей приложение. С последним получались конфликты: «сил» было больше, чем точек для их приложения. И особенно большой конфликт получился, когда подросли первые три сына. Сам Пимен Фёдорович был ещё в расцвете сил. «Расейские» приходили к нам, в Зауралье, все, как на подбор: рослые, статные, широкостные, с бородой веером. Приносили они с собой силу, которую не успевали у себя, дома, вложить в худосочную землю, приносили руки, которые у человека, с душой землероба просились к работе. Таким и был П. Ф. Создавшийся в эту пору конфликт с рабочей силой в семье Пимена Фёдоровича разрешила сама жизнь, её течение. Старший сын Пётр женился на вдове и ушёл в её дом. Второй сын Александр ещё на грани детства и юности взят был в учение на приказчика в Нижний Тагил, и больше в Тече не показывался. Это был уже чисто «расейский» способ разрешения конфликта с распределением рабочей силы: наши зауральские аборигены не додумывались до такого «тонкого» хода: они отдавали своих детей в борноволоки, а потом и в работники. «Расейские» приходили к нам, в Зауралье, офенями, устраивались потом приказчиками, а дальше при благоприятных условиях и сами вылезали в «купцы». Так было, например, с теченским «купцом» Антоном Лазаревичем Новиковым. Но и в том случае, если не удавалось кому-либо выйти на такую счастливую стезю и выходцы из «Расеи» оседали у нас в виде ремесленников или мелких негоциантов, при случае, они старались устроить своих детей в ученики по торговой части – в приказчики. Так устроен был на «работу» сын родного брата Пимена Фёдоровича – Савелия Фёдоровича – Семён, который тоже оказался «лишним» в семье. Так устроили своих мальчиков в ученье на приказчика в лавку Антону Лазаревичу теченские мелкие негоцианты Пеутины и Козловы и даже «синельщик» Гурлев. После Октябрьской революции все эти пареньки не плохо спланировали свою жизнь: Пеутин «пробился» в бухгалтеры, а Гурлев окончил рабфак и получил высшее образование по