Сталинград - Андрей Иванович Еременко

Забегая несколько вперед, скажу, что дальнейшие боевые действия показали, что если бы мы создали свой внешний фронт в соответствии с этим предложением, то, во-первых, мы не разведали бы сосредоточения противника в районе Котельниково, а это привело бы к тому, что вражеский удар отсюда оказался бы для нас неожиданным; во-вторых, наш внешний фронт был бы настолько близок к окруженным (примерно 40 километров), что при внезапном ударе противник мог бы преодолеть нашу оборону за 1–2 суток, и, в-третьих, не посадив свою авиацию в засаду на маршрут пролетов основных транспортов противника, не создав узловой истребительной авиации, мы не могли бы так эффективно использовать ее для разрушения воздушного моста.

Чтобы доказать правильность своих выводов, командование Сталинградского фронта решило с целью разведки сил противника и отнесения внешнего фронта окружения на большую глубину от окруженных войск врага нанести удар наличными силами двух стрелковых дивизий, действовавших до этого на широком фронте (правда, ослабленных предыдущими боями), двух, также малочисленных, кавалерийских дивизий 4‑го кавалерийского корпуса при поддержке танковой бригады. Мы полагали, что таким образом удастся окончательно выяснить реальную обстановку в районе Котельниково: если там противник не сосредоточил сил для основного удара, а лишь отвлекает наше внимание от тормосинской группировки, как это считал товарищ Василевский, мы и имеющимися у нас (перечисленными выше) силами овладеем Котельниковом; если же именно отсюда враг предполагает нанести свой главный удар, как считали мы, тогда наши действия выльются в крупную оперативную разведку и раскроют всем нам истинный смысл намерений противника; одновременно наш внешний фронт отодвинется примерно на 50–60 километров дальше, что сыграет важную роль в упрочении кольца окружения и усиления ПВО.

Наступление на Котельниково началось 28 ноября. Стрелковые дивизии, действуя вдоль железной дороги Котельниково – Сталинград и восточнее ее, потеснили румынские части противника. Наиболее упорные бои завязались в 8 километрах от Котельниково. Здесь румынские части оказались под контролем немцев. В то же самое время 4‑й кавалерийский корпус в составе двух малочисленных кавалерийских дивизий: 61‑й под командованием генерал-майора А.В. Ставенкова и 81‑й под командованием полковника В.Г. Баумштейна – смело нанес удар на Котельниково с севера и северо-запада и ворвался в Котельниково.

Противник, вынужденный принять этот бой, чтобы обеспечить возможность дальнейшего сосредоточения своих войск в районе Котельниково, бросил против наших атакующих войск танки. Завязались напряженные бои, продолжавшиеся 1, 2 и 3 декабря. И без того малочисленные части кавалерийского корпуса товарища Шапкина понесли большие потери. Под ударами танков противника (около 200 танков сосредоточивавшегося 57‑го танкового корпуса) наши части были отброшены от Котельниково. Однако свою основную задачу они выполнили. Намерения противника были раскрыты. От пленных, взятых в этой операции, мы узнали, что сюда переброшена из Франции свежая полнокровная 6‑я танковая дивизия, разгрузившаяся на станции Морозовская и следовавшая к месту своим ходом. Удалось обнаружить также подход эшелонов с танками из района Сальска. Все это говорило о том, что здесь формируется мощный танковый кулак, что для сосредоточения его используются обе имеющиеся в этом районе железные дороги. Стало совершенно ясно всем, где сосредоточивается основная ударная группировка противника. Особенно важным оказалось то, что мы получили эти данные своевременно и тем самым выиграли не менее 10 суток, которые позволили сосредоточить резервы для парирования удара, а затем и для полного разгрома котельниковской группировки противника.

Об итогах нашего удара на Котельниково я сразу же подробно доложил И.В. Сталину. Сделав в конце доклада выводы о намерениях противника, мы просили подбросить резервы, чтобы парировать готовящийся удар со стороны Котельникова. И.В. Сталин обещал разобраться и по возможности усилить нас. Обещание усилить нас «по возможности» мы поняли в том смысле, что И.В. Сталин продолжал опасаться удара из района Тормосина. Даже очевидными фактами порой трудно бывает опрокинуть навязчивые, заведомо ложные представления.

Эти опасения, конечно, по моему убеждению, имели под собой почву, но Сталинградскому фронту угрожала весьма серьезная опасность.

После этих переговоров, посоветовавшись с Никитой Сергеевичем, заслушав начальника штаба фронта товарища Варенникова и начальника разведки, я решил, что надо принять срочные меры для создания такой группировки войск, которая могла бы парировать удар противника со стороны Котельникова и не допустить встречного удара из кольца окружения. Что конкретно мы сделали? Преодолевая большие трудности, перебросили из-за Волги две стрелковые дивизии – 300‑ю и 87‑ю, сняли с фронта и вывели из боя 4‑й и 13‑й механизированные корпуса. 4‑й механизированный корпус заменили 300‑й стрелковой дивизией, а 13‑й механизированный корпус заменили пятью батальонами укрепленного района. 4‑й механизированный корпус предварительно привел себя в порядок, а 13‑й сразу же был передан из состава 57‑й в 51‑ю армию с целью усиления ее на главном направлении вдоль железной дороги на Котельниково. Оба корпуса были малочисленны: в боях они потеряли до 50 % танков и личного состава. 87‑я стрелковая дивизия сосредоточивалась в районе Зеты, Крепь. Наш танковый и артиллерийский резерв: 235‑я танковая огнеметная бригада KB, 234‑й отдельный танковый полк (39 танков) и 20‑я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада – был сосредоточен в районе Выпасной. 4‑й механизированный корпус, 87‑я стрелковая дивизия, 20‑я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, 235‑я танковая бригада и 234‑й танковый полк, составившие фронтовую группу, предназначались для того, чтобы во взаимодействии с правым крылом 51‑й армии не допустить развития удара противника из района Котельниково с целью деблокировать окруженных. А чтобы не допустить встречного удара из кольца окружения, командарму 57‑й было приказано на направлении вероятных действий противника создать широкую систему минных заграждений, что и было аккуратно выполнено.

Предпринятая нами перегруппировка заняла около 10 суток.

Остановимся кратко на силах, группировке и намерениях противника к этому времени.

Сразу же после окружения 6‑й и 4‑й танковой армий гитлеровская ставка начала принимать меры по освобождению окруженных ударом извне. Генерал-полковник (впоследствии генерал-фельдмаршал) Манштейн 28 ноября был назначен командующим группой армий «Дон». В эту группу вошли все войска, составлявшие прежде группу армий «Б», в том числе 6‑я армия (окруженная), а также вновь сколоченная бывшим управлением 4‑й танковой армии армейская группа Гота. В группу армий «Дон», в частности, входили 4‑я румынская армия в составе 7‑го и 6‑го армейских корпусов; боевые группы 2‑го немецкого штаба связи; 57‑й танковый корпус в составе 6, 23 и 17‑й танковых дивизий, 16‑й и СС «Викинг» моторизованных дивизий (все перечисленные соединения находились восточнее Дона). Западнее Дона располагались 384‑я пехотная дивизия (группа Адама, позже Габленца); 48‑й танковый корпус; 3‑я румынская армия (группы Штахеля и Шпанга); 17‑й армейский