Рожденные в черноте. Африка, африканцы и становление современного мира, 1471 год — Вторая мировая война - Howard W. French

ее наступления, но и изобразить их главными действующими лицами на каждом этапе этой истории. Великий английский историк Эрик Хобсбаум однажды назвал индустриализацию величайшим событием в истории человечества. История рабства, плантаций и труда чернокожих, создавших самый важный продукт той эпохи - хлопок, - по любым разумным меркам является основным элементом этих грандиозных человеческих перемен. Но это еще не все: экономическая деятельность, связанная с хлопком, также подняла банковское дело и страхование и привела к глобализации торговли в невиданных ранее масштабах. Она коренным образом изменила политические карты континентов. Благодаря ей Соединенные Штаты уже к концу XIX века стали крупнейшей и наиболее динамичной экономической державой мира. И это помогло новому американскому колоссу быстро достичь , вдвое превышающего размер экономики Великобритании к 1914 году.

Однако в некотором смысле именно то, что происходило после формального прекращения рабства, лучше всего помогает нам понять ту жизненно важную роль, которую играл украденный и экспроприированный труд чернокожих. Здесь мы можем вспомнить о том, как решительно Британия, Франция и Испания вкладывали свою кровь и сокровища на протяжении XVIII века и в XIX, чтобы получить или удержать любое преимущество в контроле над недвижимостью рабовладельческих плантаций в Карибском бассейне, несмотря на то, что большинство традиционных историй практически не подчеркивают важность сахарного рабства для подъема Европы. Их готовность жертвовать целыми флотами и армиями ради этого - а не ради какого-то абстрактного понятия вроде славы, как некоторые до сих пор настаивают, - говорит нам все, что мы должны знать о том, как они воспринимали экономические ставки, связанные с этими объектами. Точно так же и в случае с американским рабством, лучшее доступное нам представление о его ценности для Юга, да и для всей страны, - это чрезвычайные усилия, на которые пошло общество, чтобы восстановить факсимиле рабства всего через несколько лет после его отмены. В 1865 году, когда Гражданская война едва закончилась, одна из газет штата Джорджия, Macon Telegraph, не стесняясь, заявила: " великий вопрос, стоящий сейчас перед нашим народом , - как присвоить весь африканский труд в стране "; и действительно, именно это и было сделано новой системой, построенной на пепелище рабства времен антибеллума.

Эта система стала известна под названием "издольщина" (sharecropping), а ее собрат - "Джим Кроу" (Jim Crow). Она будет доминировать в экономической жизни плантаторского Юга, продолжая поставлять чернокожую рабочую силу и производимую ею сельскохозяйственную продукцию по резко заниженным ценам в течение следующих восьмидесяти лет, с 1865 по 1945 год. Возникновение системы издольщиков началось еще до полного разгрома Дикси, когда белые плантаторы, отчаянно нуждавшиеся в чернокожих работниках, стали предлагать им заработную плату и соглашения о разделе урожая, чтобы удержать их в поле и предотвратить "дезертирство" в Союз. Смертельный удар по издольщикам нанесла коммерциализация новой машины, которой уделялось гораздо меньше внимания, чем хлопковому джину Уитни, но которая, возможно, представляла собой более значительный прогресс: механический сборщик хлопка , чья первая демонстрация готовой к производству модели состоялась в одном из всех мест, Кларксдейле, штат Миссисипи, 2 октября 1944 года. Одна машина могла выполнять работу пятидесяти негров, занимающихся издольщиной, что не могло не радовать белых плантаторов Дельты.

До появления этого механического изобретения требовалось множество социальных и юридических нововведений, чтобы держать чернокожих в пеонате, работая на фермах по соглашениям, призванным лишить их плодов собственного труда и не дать им возможности когда-либо накопить богатство, получить образование или надежду. Именно в таком мире родилась бабушка Мадди Уотерса, и именно в такой системе она должна была работать. Институт издольщины опирался на изолированность региона, на политическое господство на Глубоком Юге белых неореставраторов из Демократической партии и на господство насилия, среди которого линчевание было лишь самой печально известной тактикой. Но в течение большей части этой эпохи идея бегства на Север также не была волшебным решением: общественность большей части Севера была резко враждебна идее миграции черных, а промышленные рабочие места были зарезервированы за белыми в силу существования твердой цветовой линии.

Мой двоюродный брат Симеон Букер в начале 1960-х годов писал об этом сурово замкнутом регионе, где царил террор: " Миссисипи можно поставить в один ряд с Южной Африкойпо жестокости и ненависти , Анголой или нацистской Германией". Будучи репортером журнала Jet, Букер провел годы, исследуя жизнь чернокожих на Юге, и лично получил фотографию изуродованного тела Эммета Тилла в гробу. Во многом благодаря этому снимку убийство Тилла под Мони, штат Миссисипи, всего в сорока восьми милях на машине от Кларксдейла, привлекло внимание международной общественности - безусловно, нежелательное в Вашингтоне - к бедственному положению чернокожих на Юге и дало толчок активизации движения за гражданские права в Дельте. Кузен Симеон, который был близок по возрасту к моим родителям и поэтому назывался дядей, также освещал "Поездки свободы" и насильственное появление политических прав для афроамериканцев в регионе. В мае 1961 года, когда автобус компании Trailways, в котором он ехал, хромал в Бирмингеме, штат Алабама, подвергшись нападению на предыдущих остановках, ему каким-то образом удалось ускользнуть со станции, когда "Всадников свободы" жестоко избивала белая толпа, на такси добраться до дома лидера местной черной церкви Фреда Шаттлсворта, откуда Букер позвонил высокопоставленному чиновнику в министерстве юстиции администрации Кеннеди и потребовал федеральной защиты. Это было время, писал позже Букер, когда белые относились к чужакам с одинаковым подозрением, считая их нарушителями спокойствия, когда мало кто из чернокожих осмеливался смотреть в глаза белому человеку, а те, кто высказывал свое мнение, часто погибали впоследствии от "странных несчастных случаев".

Однако не только насилие на деле поддерживало эту злую систему. Это было насилие, записанное в законе посредством распространения новых "Черных кодексов", которые придали понятию бродяжничества любой смысл, какой только захотят придать белые люди. Миссисипи и Южная Каролина первыми ввели "Черные кодексы" в конце 1865 года, но они быстро распространились по всему Югу. Эти новые законы требовали от всех чернокожих каждый январь предоставлять письменное подтверждение занятости. Расплывчатые понятия, включавшие в себя такие вещи, как безделье, пренебрежение своим призванием или даже нецелевое расходование собственных денег, были отнесены к емкому и теперь уже уголовно наказуемому понятию "бродяжничество". Все, что считалось оскорбительным для белых, , включая "злонамеренное вредительство," , было вне закона, и в эту категорию входило даже проповедование Евангелия без лицензии. Как писал Эрик Фонер, стало незаконным предлагать более высокую зарплату, чтобы переманить чернокожих работников, уже заключивших контракт, и незаконным для чернокожих было отказываться работать за что-либо, кроме " обычной и распространенной зарплаты