Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга I - Константин Маркович Азадовский

В марте 1902 г. в доме иркутской общественной деятельницы Марии Абрамовны Цукасовой останавливался Л. Д. Бронштейн (Троцкий), выступавший перед местными ссыльными. Среди них был и марксист К. К. Бауэр[12], чье имя М. К. упоминает в конце 1930‑х гг. при составлении «Жизнеописания» и других анкет:

Первоначальное и самое сильное воздействие оказал на меня известный К. К. Бауэр, под влиянием которого я впервые ознакомился с марксистской и вообще революционной литературой; но Бауэр скоро покинул Иркутск и в дальнейшем я развивался, главным образом, под влиянием ссыльных народовольцев. Однако влияние К. К. Бауэра очень долго оставалось действенным…[13]

В августе 1904 г. в Иркутске оказался проездом священник Г. С. Петров (впоследствии лишенный сана за свою публицистическую деятельность) – он также выступал перед иркутской публикой.

Иркутская молодежь жадно тянулась к этим ораторам, впитывала в себя их идеи и настроения. Александр Ельяшевич, старший товарищ Марка Азадовского по Иркутской гимназии, рассказывал в 1949 г. (на допросе в МВД) о революционных увлечениях своей юности:

В то время на молодежь, в том числе на меня, оказали сильное влияние, с одной стороны, находившиеся в Иркутске после отбытия наказания, оставленные затем на поселение бывшие народовольцы, которые потом стали эсерами, и, с другой стороны, находившиеся в ссылке социал-демократы, стоявшие на меньшевистских позициях[14].

Общественное брожение, нараставшее в городах России в первые годы ХХ в., все более захватывало и сибирскую молодежь. Осведомленный исследователь сообщает, что в 1898–1904 гг. в Сибири действовало не менее 15 кружков учащейся молодежи (преимущественно старших классов); в качестве своей основной цели кружковцы выдвигали «саморазвитие», однако их настроения имели зачастую политическую окраску. Иркутская мужская гимназия не была исключением. В конце 1902 г. в ее стенах сформировался кружок, «в который входили Г. Левенсон, М. Файнберг, Э. Левенберг, еще несколько гимназистов и „посторонних лиц“»[15]. Воспоминания А. Б. Ельяшевича, а также архивные материалы, выявленные и опубликованные историком О. В. Ищенко, сообщают ряд дополнительных фактов, позволяющих восстановить картину событий, непосредственным участником или свидетелем которых был Марк Азадовский.

Кружок, о котором идет речь, состоял преимущественно из «гимназистов-евреев» (10–12 человек), собиравшихся «в синагоге и на частных квартирах» и живо обсуждавших «разные факты общественной жизни»[16]. Перечислим его участников, опираясь в первую очередь на сохранившуюся фотографию членов кружка (см. илл. 6): Моисей Прейсман («Моня»), Павел Файнберг («Пана»), Александр Ельяшевич («Шура»), Яков Винер («Яша»), Самуил Файнберг («Моня»), Марк Азадовский («Маркушка»), Гдалий Левенсон («Гдаля»), Моисей Файнберг («Мося»), Елена Левенсон («Леля»), «Лоля» (?), Эдуард Левенберг («Аркадий»).

На фотографии изображены не все участники «Братства». Отсутствует, например, Исаак Гольдберг, окончивший в 1903 г. пятиклассное городское училище (в будущем – известный писатель), который, по воспоминаниям А. Б. Ельяшевича, формально не входил в эту группу[17]. Отсутствует и Владимир (Вольф) Прусс, часовых дел мастер. В современных исследованиях, посвященных Исааку Гольдбергу, можно встретить фамилии других лиц, близких к «Братству»: Лейба Виник, ученик Иркутского промышленного училища, Леонтий Лонцих, купеческий сын, и Давид Воскобойников, сын виноторговца, окончивший Иркутское пятиклассное училище[18].

Кружок окончательно сложился в 1903 г., когда Левенсон, Ельяшевич и другие учились в шестом классе (а Марк Азадовский, примкнувший к кружку в конце четвертого класса, – в пятом). Ведущую роль в кружке играли старшие по возрасту: братья Файнберги и Гдалий Левенсон.

О дружбе Марка с братьями Файнбергами свидетельствует сохранившийся экземпляр книги немецкого ученого И. Шерра «Комедия всемирной истории. Исторический очерк событий 1848 года» в русском переводе, подаренный Марку в день его пятнадцатилетия. На втором томе книги (СПб., 1899) – три надписи: «На долгую, долгую память славному пареньку Маркушке. Пана»; «(Не забывай, Маркушка, тех, кто искренно доброжелательствует тебе!) Моня»; «На добрую память славному товарищу (теперь уже не мальчику) Маркушке. Мося Файн<берг>».

Ближайшее отношение к кружку в конце 1902 – начале 1903 г. имел поначалу Эдуард Понтович[19], ученик 7‑го класса, один из наиболее «непослушных» (иначе: политически зрелых) гимназистов. Исключенный из гимназии в апреле 1903 г., Понтович прославился тем, что публично дал пощечину инспектору Александровичу, которого считал виновником своего исключения[20].

После чего весь 7‑й класс был распущен. Тогда 6‑й класс и 5‑й класс объявили, что они тоже уйдут. «Мы требуем нас уравнять в правах с 7‑м классом», и началась забастовка дней на 5. Начальство растерялось (попечит<ель> округа), но вмешались влиятельные родители[21], воздействуя и на детей, и на начальство. Было 2 собрания бастовавших на частных квартирах. Когда гимназисты вернулись, то они поблагодарили директора[22]. Всем поставили в 4‑й четверти за поведение – 2 и занесли в кондуит[23].

«Братство» существовало, видимо, около года. После исключения из гимназии Понтовича кружок возглавил Гдалий Левенсон, который, по наблюдению жандармов, «будучи весьма энергичным и подготовленным пропагандистом, повел дело кружка еще шире, начав издавать гектографированный журнал под заглавием „Братство“, в коем стали появляться статьи преступного характера»[24]. Цели, которые ставили перед собой гимназисты при его создании, можно было бы обозначить словами «саморазвитие» и «самообразование»; в действительности же кружковцы проявляли интерес не к любым, а к весьма актуальным для того времени темам – таким, например, как сионизм, женское равноправие, история и теория революции. Его участники встречались друг с другом (в гимназии и частных квартирах), обменивались новостями и разного рода литературой, слушали и обсуждали рефераты. Известно об одной такой встрече – 17 апреля 1903 г., состоявшейся в квартире Б. А. Ельяшевича; присутствовали Л. Виник, Я. Винер, И. Гольдберг, Г. Левенсон, М. Азадовский, В. Прусс, а также редактор «Восточного обозрения» И. И. Попов, чей сын Александр обучался тогда в 7‑м классе гимназии. Собравшиеся говорили о М. Горьком, «обсудили надвигающуюся революционную бурю и приняли решение о необходимости действовать литературным словом и делом»[25].

В этой бурлящей предреволюционной атмосфере и возник журнал «Братство», лишенный, насколько можно судить, отчетливой политической программы, но с «общественным» уклоном. Представление об этом ученическом издании дает единственный сохранившийся выпуск, отпечатанный на пишущей машинке, – четвертый номер от 20 января 1903 г. Он открывается гимном «Свободному слову» и содержит ряд обзорных политических статей, художественный и публицистический разделы, стихотворный «Призыв», посвященный «настоящим сионистам», и статью о «падших женщинах» за подписью: Е. Ангарская[26].

Журнал издавался на протяжении 1903 г.; его редактировали три гимназиста: Г. Левенсон, А. Ельяшевич и М. Азадовский (воспоминания А. Б. Ельяшевича). Учитывая, что издание было объявлено еженедельным, а его единственный сохранившийся номер вышел 20 января