Лев Каменев: «Я не согласен» - Анна Сергеевна Кочетова

Это решение было принято десятью голосами против двух, а именно Каменева и Зиновьева.

Лев Борисович считал, что влияние большевизма растет и шансы большевиков на выборах в Учредительное собрание превосходны: «В революционной работе Учредительное собрание может опереться только на Советы. Учредительное собрание плюс Советы – вот тот комбинированный тип государственных учреждений, к которому мы идем».

Он был не согласен и с тезисами, что за большевиков «уже большинство народа в России» и большинство международного пролетариата. Каменев указывал, что солдаты поддерживают большевиков за лозунг мира, а не войны, поэтому вооруженное восстание может их оттолкнуть: «Даже делегаты с фронта, которые ведут агитацию против войны, просят ораторов не говорить о революционной войне. Солдаты устали. Их это только оттолкнет».

Но Каменева не слушали.

11 октября 1917 года Каменев и Зиновьев сочли нужным еще раз объяснить свою позицию «против» и написали обращение в ЦК: «Мы глубочайше убеждены, что объявлять сейчас вооруженное восстание – значит ставить на карту не только судьбу нашей партии, но и судьбу русской и международной революции. Бывают такие исторические положения, когда угнетенному классу приходится признать, что лучше идти на поражения, чем сдаться без боя. Находится ли сейчас русский рабочий класс именно в таком положении: Нет и тысячу раз нет!»

Они призывали не забывать, что между большевиками и буржуазией стоит «третий лагерь» – мелкая буржуазия. Именно ее присоединение к большевикам, по мнению Каменева, и дало им победу во время корниловщины. А любой неловкий шаг, и тем более попытка вооруженного восстания, толкнет буржуазию в объятия кадетов.

Кроме этого, в обращении указывалось, что восстание может нанести удар и международной пролетарской революции, «нарастающей крайне медленно, но все же несомненно нарастающей». Каменев был уверен, что «гарантия победоносности восстания пролетариата в России» заключается в росте революции в Европе. А пока, по его мнению, нужно занять оборонительную позицию и ждать ошибок Временного правительства.

Кроме прочего в обращении задавался вопрос: «Действительно ли среди рабочих и солдат столицы настроение таково, что они сами видят спасение уже только в уличном бою, рвутся на улицу?» Каменев и Зиновьев уверенно отвечали – нет! При этом они пытались убедить ЦК, что влияние большевиков еще слабо в железнодорожных и почтовых союзах, а служащие и рабочие задавлены нищетой, и это совсем не гарантирует поддержку восстания. Сейчас именно оно может «прервать успехи партии»[101].

Однако Ленина было не переубедить. И 16 октября 1917 года после обсуждения «текущего момента» (именно так назывался вопрос о подготовке вооруженного восстания в повестке дня ЦК) он предложил резолюцию на очередном заседании ЦК – призвал все организации и всех рабочих и солдат ко всесторонней и «усиленнейшей» подготовке вооруженного восстания. Казалось, всему ЦК не терпелось взять власть в свои руки, и только Каменев осознавал, что срок еще не пришел. Взяв слово, он решил объяснить, что именно так и нельзя делать восстание:

– С принятия резолюции прошла неделя. За эту неделю ничего не было сделано, и только испорчена та дисциплина, которая должна была быть. Аппарата восстания у нас нет. У наших врагов этот аппарат гораздо сильнее и, наверное, за эту неделю еще возрос. За эту неделю ничего не сделано, ни в военно-техническом смысле, ни в продовольственном. Мы недостаточно сильны, чтобы с уверенностью в победе идти на восстание, но достаточно сильны, чтобы не допускать крайних проявлений реакции. Здесь борются две тактики, тактика заговора и тактика веры в силы русской революции [102].

Заявление Г. Е. Зиновьева и Л. Б. Каменева, в котором они выразили свое несогласие с решением ЦК РСДРП(б) о вооруженном восстании

11(24) октября 1917

Подлинник. Автограф Г. Е. Зиновьева

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 1а. Д. 33. Л. 30]

Уже заканчивая свою речь, Каменев понимал, что все бесполезно. ЦК все уже решил.

Сталин был категорически против высказывания Каменева. В этом вопросе он полностью стоял на стороне Ленина – если они будут отступать, то проиграют революцию.

Даже Зиновьев, в принципе называя восстание авантюрой, пытался лавировать и просил хотя бы дождаться съезда, чтобы обсудить этот вопрос на нем.

Каменев предложил принять резолюцию: не откладывая подготовительных шагов, считать, что никакие выступления, впредь до совещания с большевистской частью съезда Советов, недопустимы.

Ленин был несгибаем:

– Восстание политически назрело. Именно потому, что хлеба только на день, мы не можем ждать Учредительного собрания!

В итоге резолюцию Ленина поддержали 20 человек из 22. Для реализации задуманного был организован Военно-революционный центр. Против, как и ожидалось, проголосовали двое – Каменев и Зиновьев. Они требовали немедленного созыва Пленума ЦК.

Поняв, что его мнение просто игнорируется, Каменев в тот же день решил выйти из ЦК: «Не имея возможности защищать точку зрения, выразившуюся в последних решениях ЦК и определяющую весь характер его работы, и находя, что эта позиция ведет партию и пролетариат к поражению, прошу ЦК считать, что я более членом ЦК не состою»[103].

Вместе с этим он решился еще на один отчаянный шаг. Если его не слышат в ЦК, то, может, партия его услышит через газету. Лев Борисович решил опубликовать свое мнение в газете «Новая жизнь», подготовив статью «Ю. Каменев о выступлении». Центральный комитет партии воспринял это как предательство. Ведь получается, что Каменев выдал секретное решение партии о начале вооруженного восстания. Одно дело, когда посторонние люди распространяли слух о подготовке большевиками восстания, другое – члены ЦК. Даже Ленин, который всегда снисходительно относился к его поступкам, заклеймил Каменева позором.

18 октября Владимир Ильич написал письмо членам партии большевиков, в котором называл поступок Каменева штрейкбрехерством, позором и подлостью. За поддержку Каменева он пропесочил и Зиновьева. Выступать против решения ЦК, да еще и заявлять об этом в непартийной газете – подумать только!

«Я говорю прямо, – писал Ленин, – что товарищами их обоих больше не считаю и всеми силами и перед ЦК, и перед съездом буду бороться за исключение обоих из партии… Пусть господа Зиновьев и Каменев основывают свою партию с десятками растерявшихся людей или кандидатов в Учредительное собрание. Рабочие в такую партию не пойдут».

Ленин считал, что этой статьей Каменев нанес огромный практический вред реализации плана восстания, но все же был уверен, что задача будет решена и пролетариат победит[104].

Зиновьев тут же попытался оправдаться. В тот же день написал письмо в редакцию газеты «Рабочий путь», в котором убеждал, что его взгляды «по спорному вопросу очень далеки от тех, которые