Людовик XI - Пол Мюррей Кендалл

Бедный Бурре! Его должность была для него тюрьмой, которую король не часто позволял ему оставлять. Однажды, когда он смиренно попросил у Людовика разрешения оставить службу на неделю, чтобы заняться своими делами, уточнив, что в будущем не позволит себе повторить просьбу, Людовик строго ответил:

Монсеньор дю Плесси, я прочитал ваши письма. Ни в коем случае не возвращайтесь домой.

Возвышаясь над Луарой своими высокими стенами, у подножия которых приютилась деревушка, настолько маленькая, что путник не мог там остановиться, замок Амбуаз и его парк были отрезаны от всего мира. Никому не разрешалось приезжать туда, а сам город был под запретом для чужаков. Латники и лучники охраняли стены и патрулировали окрестности, а жители деревни несли вахту днем и ночью, в обмен на освобождение от всех повинностей. Для встречи с Дофином требовалось специальное разрешение, которое король давал редко, и границы которого он заботился установить сам. Так, дав Эймару де Пуатье, сеньору де Сен-Валье (мужу своей внебрачной дочери Марии), разрешение навестить наследника трона, Людовик написал Жану Бурре:

Монсеньёр дю Плесси, завтра я отправляю Монсеньёра де Сен-Валье в Амбуаз. Прошу Вас спуститься в город и пригласите его на обед, а после обеда отведите его к Монсеньёру [Дофину], чтобы он мог повидаться с ним незаметно.

Именно из страха Людовик держал сына вдали от себя, из страха, что он пострадает в результате контакта с миром, из страха, что он заразится какой-нибудь инфекционной болезнью или станет жертвой чумы, из страха также, что он станет, как и он сам во время Прагерии, объектом для интриг принцев, желающих найти предлог для мятежа против короны, именно так он сказал Коммину. Однако, возможно, причина такого его поведения была глубже, чем страх: Карл — это будущее; Карл — это Франция, но Франция перешедшая в другие руки, Карл — это то, чем он был вчера, когда готовился взойти на трон (и кто тогда думал о покойном государе?), Карл напоминал Людовику, что скоро ему придется оставить свое королевство вместе с жизнью.

25. Последнее отступление

I

Филипп де Коммин вернувшись из Италии в октябре 1478 г. писал: "я нашел короля, нашего господина, несколько постаревшим и подверженным болезням. Однако это еще не слишком проявлялось, и он управлял всеми своими делами с большой энергией". В течение следующего года посланники Тройственного союза сообщали, что Людовик XI "с каждым днем становится все более отстраненным" и склонным к противоречивым или вспыльчивым настроениям, "как это свойственно пожилым людям, которые находятся в состоянии угасания". Король страдал от лихорадки и простуды, у него, по-видимому, были приступы подагры и его начала беспокоить кожная болезнь, возможно, нервное воспаление, похожее на опоясывающий лишай.

В конце февраля 1481 года король удалился в окрестности Шинона, в Ле-Форж, один из своих любимых замков. В начале следующего месяца он отправился в приходскую церковь Сен-Бенуа, где хотел посетить мессу. Во время ужина после церемонии у него произошло, по-видимому, кровоизлияние в мозг. Людовик внезапно упал, и хотя был в сознании, некоторое время не мог говорить или понимать, что ему говорят. К счастью, вскоре прибыл неаполитанский врач и астролог Анджело Като[147], и под его присмотром Людовик постепенно пришел в себя. Несмотря на свое болезненное состояние, он настоял на том, чтобы вернуться в Ле-Форж. Вскоре Коммин был рядом с ним и отметил:

Король слышал очень мало из того, что ему говорили […] и почти ничего не говорил.

Пока длилась болезнь:

Мы мало занимались делами королевства… ибо он был господином, с которым нужно было правильно вести себя осторожно.

Через две недели, хотя Людовик был еще слаб, он практически восстановил все свои способности

В сентябре (1481 г.) в галерее в Плесси с ним снова случился удар, его положили на соломенный тюфяк, "и в течение двух часов считали, что он умер". Сеньоры д'Аржантон и дю Бушаж взывали к небесам о помощи:

Мы поклялись королю святым Клодом, и все остальные, кто там был, тоже дали этот обет. Тотчас же к нему вернулась речь, и вскоре он уже мог передвигаться по дому, хотя был очень слаб.

В ноябре-декабре король провел месяц в доме Коммина в Аржантоне, где "был очень болен", а оттуда он отправился в Туар, где оставался до конца февраля 1482 года и где "был так же болен". 19 декабря он написал настоятелю монастыря Салле в Бурже:

Прошу Вас непрестанно молиться за меня Богу и Богоматери Саллесской, чтобы они избавили меня от лихорадки, ибо у меня болезнь, от которой, как говорят врачи, без этого не излечиться. Когда я излечусь от лихорадкой, я сразу же сообщу Вам об этом…[148]

В середине марта 1482 года, по настоянию Коммина и Бушажа, Людовик XI отправился в дальний путь, который должен был привести его в Сен-Клод, в горах Франш-Конте. Король явно учитывая возможность, что он может не вернутся оттуда живым, назначил, на время своего отсутствия, своего зятя Пьера де Божё, младшего брата герцога Бурбонского, генерал-лейтенантом королевства, а перед отъездом посетил Амбуаз, чтобы навестить своего сына и наследника Карла. Около 10 апреля Филипп де Коммин, который находился с миссией в Савойе, присоединился к нему в Божё, в провинции Божеле:

Я был поражен его видом, он так исхудал, что я удивился, как он еще может ездить по стране, но его великое сердце все еще билось.

Около 20 апреля король добрался до церкви Сен-Клод. Его приближенные хорошо понимали устремления своего господина, дававшего обет этому святому. Людовик уже бывал здесь после своего бегства из Дофине в 1456 году и с тех пор неоднократно приносил этому святилищу подношения. Во времена молодости его отца здесь жил святой отшельник Жан Гентский, который предсказал Дофину Карлу, когда англичане оккупировали половину его королевства, что у Карла будет наследник мужского пола, который станет королем Франции.

Выполнив свой обет, Людовик короткими переходами добрался до верховьев Луары, где, по-видимому, пересел в барку, чтобы облегчить свое путешествие. 8 июня 1482 года он прибыл в Клери, где оставался в своей любимой резиденции до середины сентября. Там находилась церковь, в которой он решил быть похороненным. Он уже превратил ее в здание со стройными сводами, в котором построил изящную каменную часовню для хранения Девы