Политическая история Римской империи - Юлий Беркович Циркин

В 175 г. на Восток пришло известие о смерти Марка. Император был действительно серьезно болен, но сообщение о смерти оказалось ложным. Не зная этого, во многих провинциях и в армии очень опасались прихода к власти сына Марка Коммода, и чтобы не допустить этого, Кассий 3 мая провозгласил себя императором. Его активно поддержали не только воины, но и некоторые города, а том числе Антиохия. Власть Кассия признали Египет, Сирия, Палестина, Аравия. В результате в распоряжении узурпатора оказалось 7 легионов, что делало из его армии значительную силу. Для защиты столицы от возможного нападения войск Кассия императору пришлось снять с театра военных действий один легион и разместить его временно около Рима. Однако весть о смерти Марка оказалась ложной, и наместник Каппадокии П. Марций Вер, первым и сообщивший Марку о выступлении Авидия Кассия, отказался подчиниться узурпатору и разбил его. Император и сенат объявили Кассия вне закона, а солдаты, узнав, что император жив, сами его убили, так что, когда Марк прибыл на Восток, Кассий, чье правление продолжалось всего 3 месяца и 6 дней, был уже мертв.

Несмотря на свою кратковременность, мятеж Авидия Кассия был грозным знаком. Впервые после 69 г. перед Римом встал призрак гражданской войны. Недаром в Риме при первом же известии о выступлении Кассия началась паника. Большая часть преторианцев находилась с Марком в действующей армии, так что римский гарнизон был очень малочисленным и в случае наступления армии Кассия едва ли мог защитить столицу. Чтобы как-то успокоить жителей города, находившийся в это время в Риме 13-летний Коммод от имени отца стал раздавать гражданам деньги. После сообщения о том, что Марк направился на Восток, страсти улеглись, но ситуация оставалась сложной. Под властью Авидия Кассия находился практически весь римский Восток. Положение в Империи было столь серьезным, что управлять всем огромным государством из одного центра стало затруднительно. Территориального разделения между Марком и Вером не было, да последний в силу своего характера и не мог быть самостоятельным правителем.

Назначение Кассия «вице-королем» Востока явилось первым шагом к децентрализации управления государством. А его мятеж показал, сколь опасно сосредотачивать такую власть в руках генерала, не являвшегося родственником императора и могшего использовать свои обширные полномочия для попытки захвата всей власти. Не чужд был Кассий социальной и политической демагогии. Он всячески осуждал лихоимство высокопоставленных чиновников, в том числе префекта претория и провинциальных наместников, и противопоставлял им ценности последних республиканцев, а также заявлял о стремлении восстановить настоящий принципат[120]. Такая демагогия привлекла к нему довольно широкие круги населения восточных провинций. Особенно активную поддержку мятежнику оказала Антиохия — один из крупнейших экономических, политических и культурных центров Востока. А это означало, что некоторые города, в том числе такие важные, как Антиохия, выступают против императорской власти, по крайней мере, в том виде, в каком она сложилась во второй половине II в. Не исключено, что мятежник имел сторонников и в Риме. Ходили слухи, что сама императрица Фаустина, опасавшаяся за себя в случае прихода к власти ее необузданного сына (может быть, вспомнив о судьбе Агриппины), втайне писала Кассию, вдохновляя его если не на переворот, то на подготовку к нему. Все это делало выступление Авидия Кассия очень опасным и потребовало от императора принятия соответствующих мер.

После подавления мятежа Марк целый год оставался на Востоке, посещая различные города и занимаясь урегулированием положения в провинциях. То, что Кассия активно поддержала Антиохия, не могло его не волновать. И император стал действовать. С одной стороны, он всячески демонстрировал свою умеренность: никто из родственников Кассия не был наказан; его личное имущество, конфискованное по распоряжению сената, перешло не в императорскую, а в государственную казну; письма Кассия были сожжены нечитанными, — чтобы не войти в заколдованный круг репрессий и заговоров. Это, конечно, успокоило сенаторов, особенно восточных, которые находились или могли быть в каких-либо сношениях с мятежным генералом. С другой стороны, Марк запретил в городах, особенно в Антиохии, народные сходки, собрания, даже представления, дабы не допустить никакого скопления народа[121].

Утвердив свою власть на Востоке, Марк в 176 г. вернулся в Рим после семилетнего отсутствия. На обратном пути в Малой Азии умерла его жена Фаустина, дочь Антонина Пия. Это было очень тяжелым ударом для него. В свое время Антонин помолвил Марка с Фаустиной, когда той было всего девять лет, и с этого времени он не переставал ее любить (чего, может быть, нельзя было сказать о самой Фаустине). У них было не менее 12 детей, но некоторые из них умерли, в том числе все сыновья, кроме Коммода и пяти дочерей. Коммод уже носил титул цезаря. Еще ребенком он сопровождал отца в войне против германцев и уже в 11 лет имел титул Германского. Отпраздновав 23 ноября 176 г. триумф над германцами, Марк через четыре дня официально объявил Коммода своим соправителем, дав ему титул августа и трибунские полномочия. С этого времени императорские документы исходили от обоих императоров — отца и сына. Единственным из императорских полномочий, чего еще не было у Коммода, являлся пост верховного понтифика. Несмотря на свой возраст (ему было всего 15 лет), он стал официально ординарным консулом следующего, 177 г., а его коллегой был сделан зять Марка Плавций Квинтилл.

Коммод был прямой противоположностью отцу. Чрезвычайно эмоциональный, даже необузданный, самовлюбленный, развратный и чудовищно жестокий, трусливый и не очень умный, он увлекался спортом и гладиаторскими играми и из всех богов более всего почитал Геркулеса. Марк Аврелий понимал, что он готовит тяжелое испытание для Империи, но другого выхода у него не было. Может быть, делая Кассия фактически своим соправителем на Востоке, император рассчитывал на него как на преемника, но поднятый мятеж перечеркнул все его планы. Его ближайший помощник и зять Помпеян совершенно не стремился к власти (позже она будет ему даже предложена, но он откажется). Смерть Фаустины лишила Марка надежды на более достойного сына, а снова жениться он не хотел, чтобы не давать детям мачехи. К тому же Марк Аврелий, как уже говорилось, был философом-стоиком и поэтому считал, что раз судьба оставила ему единственного сына, то надо ей покориться, так что Коммод и должен быть наследником.

После своего возвращения с Востока Марк отпраздновал триумф над германцами и сарматами, сопровождавшийся раздачами народу денег и продовольствия. Однако пышное торжество не могло скрыть ухудшения положения. Варвары все чаще беспокоили самые разные регионы Империи. Хатты перешли Рейн и опустошали близлежащие районы Галлии. В 177 г. мавры переправились через пролив и