Позвонок - Ив Ланда

— Это тебе, — неформал с дружелюбной улыбкой передал чемоданчик Брауну.

Тот кивнул и начал рассматривать пилы и лезвия разнообразных форм и размеров. Вместе с подростком на все это ошарашенно смотрел и Яков. Его тошнило, перед глазами все плыло, и он абсолютно не понимал, где находится и почему.

— Что происходит?! Вы мне ответите, уроды?! Вы хотя бы знаете, кого связали, а?!

Длинные пальцы, увенчанные черными ногтями, взялись за уголь и нанесли первый штрих наброска. Взгляд неформала пугающе застыл.

— Не важен лик зла, — произнес он завороженно. — Ведь семья — это единственная святыня, достойная защиты и возмездия…

Браун сжал Якову челюсть, глядя в черные ошалевшие глаза:

— Ты убил Роберта, — процедил он, сдавливая сильнее. — Ты убил моего брата, тварь.

То ли от пика головокружения, то ли от нервов, но в этот момент охотника вырвало. Франку пришлось отпустить его и отскочить в сторону, чтобы избежать брызг. От поднявшегося желчного зловония ему самому сделалось дурно.

— Мелкий… пацан? — прохрипел Яков, хмурясь. Затем во взгляде расцвело озарение. — А-а-а, тот самый, которого мы недожрали. — Мерзкая ухмылка растянулась на узком лице. — Он так брыкался, пока захлебывался. Корчился и извивался, будто маленький червяк… Клянусь, твой брат получил дозу кайфа — я видел, как у него встал хер перед смертью.

Разум Франка Брауна померк.

Только спустя время юноша смог осознать себя и дать отчетность своим действиям. Он обнаружил, что выбивает из охотника все дерьмо. Бледное лицо выродка более не было бледным — его сплошь покрывала кровь. Резко повернутый на бок, сломанный нос Якова опух, рассеченные скулы и брови отекли, но еще не полностью закрывали глаза. Юноша бил и бил, чувствуя, как жгутся костяшки, как с них сдирается кожа.

Наконец, тяжело дыша, Браун отошел. Импульс погас, но боль утраты пронзила его с первородной силой. От этого чувства хотелось закричать, но парень лишь сильнее сцепил зубы.

Он убьет эту мразь. Уничтожит!

По каменному полу запрыгал выбитый зуб, затем еще один. Служитель Деворинфир осклабился, заливая рассеченные губы густой алой смесью.

— Как… больно, — выплюнул он, а потом вдруг истерично расхохотался.

С хрустом кадык на его длинной шее встал на место. Франк вспомнил, как ожесточенно проломил охотнику гортань. Тот должен был умереть. Непременно должен был…

Кровь в ранах мужчины начала загустевать, она стремительно разбухала, словно влажный желатин. Капли разрастались, теряли цвет, становясь прозрачными.

— Осторожнее, — не отрываясь от рисования, предупредил Фрик.

Все лицо Якова обросло розоватой студенистой массой. Из шеи в мгновение, подобно выстрелу, с низким стоном вылетела Джулия. Она широко разинула изогнутую в страдальческой мине пасть и набросилась на старшеклассника. Тот попытался увернуться, но не успел — склизкий червь с получеловеческими чертами лица обрушился на голову и плечи Франка. Задержав дыхание, юноша выхватил пистолет и выпустил несколько пуль Якову в ключицы и шею.

«Молак солгал! — озлобленно подумал парень. — Не такой уж и обычный мешок с мясом этот гандон!»

Сиамская сестра охотника самоотверженно приняла огонь на себя, обвив безразмерно тянущейся глоткой всю верхнюю часть Якова, будто шарф. Из пасти добычу она при этом не выпускала. Более того, начала проглатывать Франка глубже. Тот попробовал разорвать студенистую плоть чудовища, но быстро понял, что руки вязнут. Выскользнуть из пасти не выходило по той же причине.

Тяжело вздохнув, Фрик отложил уголек, наклонился к сумке и достал небольшую баночку из белой пластмассы и поллитровую бутылку воды. Все это он делал совершенно неспешно.

— Хлебай ее сопли, пацан! Как твой брат хлебал! — заливался смехом Яков. Затем он заметил неформала, который бесстрастно откручивал крышки. — А ты что удумал, уродец?!

Глядя сквозь плотный слой слизи, Фрик вылил воду из бутылки в баночку, быстро взболтнул, и выплеснул содержимое в зону лица Брауна.

Унылый вой Джулии превратился в панический вопль. Она зарычала, как зверь, и заметалась. Ее плоть возле головы юноши быстро истончалась, теперь прорвать ее было бы куда проще. Но этого и не понадобилось — тварь слезла с Брауна и закачалась из стороны в сторону, будто маятник, громко вопя.

Старшеклассник отбежал в сторону, с омерзением вытираясь. Его волосы, кожа и верхняя часть футболки покрывала слизь.

— Фу, блядь!

— Не за что, — неформал усмехнулся, наблюдая за попытками напарника очиститься. Тот зыркнул на него и оставил безнадежное дело.

Вместе с сестрой задергался и Яков, звеня цепями. Сперва он просто скалился и терпел (за него кричала Джулия), затем яростно зарычал:

— Ебаные дегенераты! — сжав кулаки, он подался вперед, насколько позволяли цепи. Растрепанные черные пряди спали ему на лицо, скрыв глаза. — Я убью вас обоих!

Он гневно уставился на плачущую сестру, что жмурила подобие глаз, открывала и закрывала рот. Часть лица чудовища покрывали дыры от брызг.

— Соберись, тупая сука! — рявкнул на нее мужчина. — Атакуй! Ну же! Не дрожи, бесполезная ты херовина! Не бойся!

— Чем ты ее так? — поинтересовался Франк. Он крепко задумался над тем, что обычные пытки для Якова не подходят.

Парень с татуировками вернулся к рисунку и продолжил уверенно выводить линии углем. На ватмане уже появился очень реалистичный распятый Яков.

— Обычный каустический раствор, — ответил он, затем сказал громче, специально для Якова: — У меня еще есть.

— И часто ты с собой носишь подобные штуки? Было круто, конечно, но почему это оказалось у тебя в сумке?

Изумление юноши позабавило Фрика. Он ответил:

— Помнишь момент, когда слизняк напал на меня на крыше?

— Угу.

— Так вот, я тогда пожертвовал своим маркером для особенных подписей и понял, что наша улитка плохо относится к едким щелочам.

— Для особенных подписей?

— Иногда я рисую на человеческой коже, Франк. И этот маркер был моим экспериментом. Но проявил он себя немного не в той работе, в которой планировалось, — неформал достал еще одну баночку и показательно перед охотником передал Брауну. Джулия успокаивалась, а это вполне могло означать скорую атаку. — Как и любой художник, ищущий совершенства и уникальности, я экспериментирую с красками и холстами.

— Ты добавляешь в краски щелочь? — Браун не переставал удивляться, диковинки из напарника так и сыпали. Университет, здоровый образ жизни, и тут тебе внезапно любовь к рисованию едкой химией поверх людской плоти…

— Не всегда, но да. Зависит от случая.

За свои восемнадцать лет юноша встречал много ненормальных, но таких, как Фрик — никогда. Он вызывал у юноши уважение и глубокое чувство благодарности. Ведь его работа закончилась со смертью Винсента Диюри. Никто не требовал догонять Якова, заботиться о его транспортировке и наказании. Но Фрик был