Русская эмиграция в Китае. Критика и публицистика. На «вершинах невечернего света и неопалимой печали» - Коллектив авторов
Книгу Русская эмиграция в Китае. Критика и публицистика. На «вершинах невечернего света и неопалимой печали» - Коллектив авторов читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В остальном статья вполне заслуживает внимания читателей.
Припоминаю: много лет тому назад, – в одном из номеров «Новой Русской Книги» (критико-библиорафический журнал, выходивший в начале двадцатых годов в Берлине) я натолкнулся на статью Минского2, в которой приводился разговор автора с Гумилевым на тему о новой русской поэзии.
Гумилев говорил Минскому:
– К концу прошлого столетия определились два пути в русской поэзии. Один путь – путь «народников», неряшливых, пивших водку, распевавших «Гаудеамус»3 и презиравших французский язык… По-другому шли те, кто читал Леконт де-Лилля4, Бодлера5, Теофиля Готье6 и презирал первых за грязное белье и невежество. Прошло каких-нибудь 10–15 лет, и результаты оказались налицо: «народники» – просто навоз, никому уже более ненужный, а из якобы прогнивших декадентов вышла вся сегодняшняя литература (цитирую по памяти).
Резко осудив псевдо-граждаские мотивы «народнической» поэзии, Гумилев и те, кто разделял его взгляды, не остановились в своем развитии и на очередном этапе русской поэзии – символизме, – не растворились в его музыкальной романтике.
В 1913 году в петербургском «Аполлоне» Гумилев и Городецкий7 выступили со статьями, в которых объявили, что символизм умер и что на смену ему идет новое направление, долженствующее явиться «достойным преемником своего достойного отца».
Обе эти статьи произвели некое подобие скандала в поэтических кругах Петербурга. Особенно были возмущены Вячеслав Иванов, Александр Блок и др., которые никак не могли согласиться с тем, что «родоначальник нашего символизма – символизм французский» и что его главная заслуга состоит в выдвижении «на первый план чисто литературных задач: свободный стих, более своеобразный и зыбкий слог, метафора и теория соответствий»8.
Русский символизм нес на себе печать религиозного мистицизма (поэзия Александра Блока), религиозно-философских исканий (Вячеслав Иванов), а также мог рассматриваться как попытка создания религиозно-философской школы (Валерий Брюсов).
Несмотря на свой формальный подход к русскому символизму, Гумилев и Городецкий, попутно обнаруживая его положительные стороны, указывая на них, пожалуй, правильно утверждали, что символизм изживает себя.
Конструктивной частью их выступления в «Аполлоне» являлось провозглашение мужественно-твердого взгляда на жизнь – «адамизма». Этим и открывается направление в русской поэзии, пришедшее на смену символизму, которое Гумилев называл также «акмеизмом», производя это слово от «АСМЕ», что означает цветущую пору, цвет или высшую степень чего-либо.
Можно по-разному относиться к этому направлению и в соответствии с этим давать ему положительную или отрицательную оценку.
Так, например, Ипполит Удушьев9 относит акмеизм к разряду тех направлений, которые явились на смену «золотому веку» русской поэзии, и, следовательно, свидетельствуют о наступлении «века серебряного». Можно также (это делают эпигоны Гумилева) рассматривать акмеизм, как подлинный поворот к классицизму. Можно, наконец, высказываться о нем и так, как высказался несколько лет тому назад некий советский критик, объявивший акмеизм «поэзией русского колониального империализма»10.
Словом, сколько критиков, столько и оценок.
Однажды, читая книгу, посвященную Гумилеву, мне пришлось в четырех или пяти статьях, помещенных в ней, натолкнуться на диаметрально противоположные оценки личности и творчества Гумилева. Одни подвергали его беспощадной критике. Другие – превозносили.
Но любопытно то, что оценка Гумилева у массового читателя его стихов не подходит ни под одну из оценок профессиональных критиков. Гумилева просто любят. И читателю, в общем, нет никакого дела до того, что такое акмеизм – прогрессивное ли это направление или нет, лучше оно, чем символизм, или хуже и т. п. Он проходит мимо всяческих «измов» и требует одного «настоящего». И это «настоящее» читатель или слушатель у Гумилева безусловно находит.
Так, в свое время потянулась к Гумилеву молодежь, признавшая его «мэтром». Так слушали его матросы и рабочие во «Всемирной литературе»11. И были они немало потрясены, когда однажды узнали, что «их власть», «рабоче-крестьянская власть» расстреляла такого созвучного им «писателя».
Люди, неискушенные в теоретизации литературно-художественных произведений, воспринимающие таковые непосредственно врожденным чутьем, а не привитыми художественными вкусами, свободно приемлют поэзию Гумилева, и никому не приходит в голову мысль, что Гумилев снижает свое поэтическое достоинство чрезмерной склонностью к эстетизму, пристрастием к красивой позе, образу, декоративности и т. п. Большая певучая сила, свежесть, искренность, – вот что подкупает в Гумилеве рядового читателя, не успевшего подпасть под влияние профессиональных критиков.
В глазах же такого большого поэта, как Александр Блок, Гумилев являлся поэтом холодным, рассудочным, «гармонию проверяющим алгеброй». Рассудочность и отсутствие непосредственности – так характеризует поэзию Гумилева автор стихов о Прекрасной даме.
Можно ли согласиться с этой оценкой Блока?
Нет, нельзя. Мистик и романтик Блок был предубежден против Гумилева, не мог быть объективным в своем отношении к нему. Гумилевскую строгость к самому себе, большую вдумчивость и личную и литературную дисциплинированность Блок называл рассудочностью, усматривал в этом отсутствие непосредственности. «В стихах Гумилева, – пишет Блок, – есть что-то холодное и иностранное, что мешает его слушать…»12
Блок и Гумилев… По очень меткому замечанию Гомербаха13, оба они были антиподами одного и того же периода. Отсюда все их различие. Отсюда такое предубеждение со стороны Блока в адрес акмеистов. И в то же время оба поэта шли к одной и той же цели, которая всегда будет в сознании или в подсознании стоять перед каждым подлинным и значительным поэтом.
Эта цель – преодоление хаоса, преображение жизни. Блок, идя к этой цели, шел к ней путем романтического захлестывания чувством и настроением. Гумилев же – путем сурового цехового мастерства.
Хорошо это или нет, но ступив на этот путь, Гумилев как бы возвестил о приближающемся новом стиле и форме жизни. Всякая человеческая деятельность в наше время перестает носить исключительно индивидуальный характер, она группируется по корпорациям, союзам, ассоциациям. Это как бы возрождение цеховой организации человеческого общества. Цех налагает на своих членов свой особый отпечаток, предъявляет к ним специфические требования, ставит перед ними особые задачи.
И гумилевский «Цех поэтов»14 предъявил к своим членам немало суровых требований. Они, эти требования, никак не могли импонировать Александру Блоку. «Цех» требовал от поэтов специфического темперамента, противоположного романтическому захлестыванию символизма. «Цех» в лице «великого мастера» требовал, чтобы члены «Цеха» «равномерно и наиболее интенсивно напрягали свои человеческие способности для миропонимания. Внимание поэта должно было направляться на все явления жизни во Вселенной и распределяться между ними по их удельному весу»15.
Поэт должен быть одновременно обращенным ко всем сторонам, ко всем явлениям жизни, интуитивно или сознанием проникать в них, и силою своего творческого гения преображать их.
Первое, что ставит перед собой поэт, это преображение самого человека, превращение
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.
Оставить комментарий
-
Гость Татьяна05 июль 08:35 Спасибо. Очень интересно ... В плену Гора - Мария Зайцева
-
Фарида02 июль 14:00 Замечательная книга!!! Спасибо автору за замечательные книги, до этого читала книгу"Странная", "Сосед", просто в восторге.... Одна ошибка - Татьяна Александровна Шумкова
-
Гость Алина30 июнь 09:45 Книга интересная, как и большинство произведений Н. Свечина ( все не читала).. Не понравилось начало: Зачем постоянно... Мертвый остров - Николай Свечин