Плследний из Мологи. Жизнеописание архимандрита Павла (Груздева) - Наталья Анатольевна Черных

говорит! Мало ли какая молитва!» Да, такой вот я Фома Неверующий был, хотя ни на одном листе картофельном не нашел даже дырки от гнуса того.

Я был посрамлен. А ведь жуки колорадские прямо мигрировали, они ползли…»

… И так близко подходит чудесное к покосившимся старым домам…

Отец Павел настолько любил стихи и песни, что на любой случай была припасена у него поэтическая притча или шуточный стишок, а если нет, то он сочинял сам. Где-то через месяц после «милицейской проверки» отец Павел сочинил песню про колорадского жука:

Вот цветет картошка, зеленеет лук. И ползет на грядку колорадский жук. Он ползет, не зная ничего о том, что его поймает Володька-агроном. Он его поймает, в сельсовет снесет. В баночку посадит, спиртиком зальет. Отцвела картошка, пожелтел уж лук. В баночке балдеет колорадский жук.

Вот такая песня на мотив «Ой, цветет калина…»

«Да ты зря и ходил. Я молитву знаю…»

«Велика была его молитва, — говорят об отце Павле. — Велико его благословение. Истинные чудеса».

«На самой службе он стоял словно какой-то столп духовный, — вспоминают о батюшке. — Молился всей душой, как гигант, этот маленький ростом человек, и все присутствовали, как на крыльях, на его молитве. Такая она была — из самого сердца. Голос громкий, сильный. Иногда, когда совершит таинство причастия, он просил Господа по-простому, как своего отца:

— Господи, помоги там Сережке-то, что-то с семьей… Прямо у престола — и этому помоги, и этому… Во время молитвы всех перечислял на память, а память у него была, конечно, превосходная».

Ты молись за всех живущих, за несчастных и счастливых, за трудящихся, зовущих на работу и ленивых. Помолися за богатых и ютящихся в лачугах, и за всех, тоской объятых, и томящихся в недугах. Помолись за изнуренных, но не сломленных борьбою, и за всех обремененных и обиженных судьбою. И за тех, кто в грешной битве так успел ожесточиться, что не просит о молитве и не может сам молиться. Помолись ты за страдавших, за убогих и смиренных, за жестоких, правду гнавших, и за правду убиенных. Но с особенным усердьем помолись о тех, рыдая, кто пред Божьим милосердьем головы не преклоняя, из житейской грешной битвы уходил в мир тьмы и тленья, не шепча святой молитвы и не веря в воскресенье.

Часто, когда заканчивалась служба и подходили к концу молитвы, отец Павел просил прихожан:

— Давайте теперь помолимся за тех, о ком молиться некому…

О том, как Господь откликался на молитву отца Павла, вспоминают многие. У одного московского батюшки было пятеро детей, а они жили в коммуналке, и у всех дети, у всех заявления на квартиру, дом плохой, но никому ничего не давали.

Отец Павел говорит:

— Напиши!

— Да писали уже, батюшка, бились-бились!

— Ты напиши, я помолюсь, — настаивает о. Павел.

И действительно, дали им прекрасную просторную квартиру, несколько комнат, и место замечательное — остановка метро «Красные ворота». Отец Павел всегда потом гостил и ночевал в этом доме и своих еще гостей кучу привезет.

«Родилась у нас Дашенька, внучка моя, — рассказывает одна женщина. — А дочь, когда была беременна, на Успенский пост отмечала свой день рождения — с пьянками, с гулянками. Я ей говорю:

— Побойся Бога, ведь ты же беременна.

И когда родился ребенок, определили у него шумы в сердце, очень серьезно — на дыхательном клапане дырка. И девочка задыхалась. Еще днем туда-сюда, она плачет, а ночами вообще задыхается. Врачи сказали, что если доживет она до двух с половиной лет, будем делать операцию в Москве в институте. Раньше нельзя.

И вот я к отцу Павлу все и бегала: «Батюшка, помолись!» А он ничего не говорил. Вот приду, скажу — и ничего не говорит.

Прожила Даша 2,5 года.