Империи в мировой истории. Власть и политика различий - Джейн Бербанк

с украинским и еврейским населением. Бисмарк не был этническим националистом. После победы над империей Габсбургов в 1866 году он не пытался объединить всех немецкоговорящих в единое государство, а после 1871 года стремился к балансу между европейскими империями. Он принимал у себя главные европейские державы на Берлинском конгрессе 1878 года и еще раз в 1884-85 годах (глава 10) и пытался сдержать имперскую конкуренцию за границей. На континенте главной заботой Бисмарка была Франция. Чтобы защитить Германию в случае войны, он возродил прежний союз между Австрией, Пруссией и Россией в виде Лиги трех императоров, подписанной в 1881 году.

Осторожность Бисмарка за границей и внутри Европы разделяли не все немцы. Ему бросили вызов такие политические писатели, как Поль де Лагард, который пропагандировал мистическое видение немецкой нации. Миссия Германии, по мнению Лагарда, заключалась в распространении своего языка и культуры по всей Европе среди тех, кто мог вписаться в нее, и исключении тех, кто, по его мнению, не подходил, например, евреев. Хотя Лагард представлял себе Германию как колонизаторскую державу в Европе, он и другие были не в восторге от нового промышленного порядка Германии и космополитической культуры большей части ее элиты. В 1890-х годах этот антилиберальный, антимодернизационный вид империализма принял организованную форму в Пангерманской лиге. Индустриализация породила и другие противоречия, связанные с тем, что должна означать немецкая нация. Этнические националисты хотели, чтобы правительство "германизировало" восточные регионы, населенные поляками, и предотвратило миграцию поляков в Германию. Но крупные землевладельцы (юнкеры) на востоке страны хотели, чтобы иммигранты использовались в качестве рабочей силы, чтобы заменить сельскохозяйственных рабочих, которые занимали рабочие места в промышленности. Эти противоречивые позиции привлекли внимание к населению восточных славянских пограничных районов как к этнически отдельной рабочей силе.

Романтический национализм и антисемитизм не были характерны только для Германии. Ксенофобски настроенных политиков, художников и теоретиков можно было найти в любом европейском государстве. Но в новой Германской империи, в отличие от ее имперских конкурентов, расистские взгляды - как либеральные, так и реакционные - не были проверены длительным опытом управления множественным населением.

Новая политика в старых империях

К 1870-м годам Германия, Франция и Великобритания заняли ведущее место в мире империй; их институты, казалось, определяли "европейский" путь к власти. Все три страны имели парламенты, основанные на расширяющемся, но неполном избирательном праве; все опирались на ресурсы капиталистических предприятий, поддерживаемых государством; все пользовались преимуществами и страдали от последствий экспансивной индустриализации; все участвовали в конкуренции за рынки и ресурсы за пределами Европы; и все влияли на стратегии других империй. Столкнувшись с вторжением "западных" держав - культурным, экономическим, дипломатическим, - османы, русские и австрийцы не стояли на месте, и все они были еще теснее втянуты в паутину европейских связей и конфликтов.

Карта 11.2

Империи в Европе и вокруг нее, 1877 год.

Реформы по-русски

Крымская война всколыхнула российскую элиту и привела в неистовство инициативы, выдвинутые бюрократами, получившими образование в университетах и императорских школах и поддержанные новым царем, Александром II. Реформаторы с жадностью изучали европейские институты, переделывая свои собственные, отбирая и преобразуя их по ходу дела. В 1860-х годах император руководил революцией сверху, освободив крепостных как категорию и проведя массовую передачу собственности, чтобы обеспечить их землей (глава 9). Военная служба стала всеобщей для мужчин, а ее срок был сокращен; были созданы местные собрания для обеспечения благосостояния в сельской местности; введена система судов присяжных; ослаблена цензура публикаций в целях гласности (публичности).

Осознавая необходимость увеличения производства и совершенствования технологий, российская элита, как внутри, так и вне администрации, с осторожностью относилась к индустриализации по европейскому образцу. Нищета и деградация рабочих в европейских городах приводили в ужас консерваторов и некоторых реформаторов. Книга Карла Маркса "Капитал", содержащая обвинение и анализ капитализма, была переведена и легально опубликована в России в 1872 году как предупреждение о том, что может произойти, если дать промышленникам свободу действий. Государство взяло на себя активную роль в регулировании фабричного труда и сохранило крестьянскую коммуну как держателя сельскохозяйственных земель. Индивидуальное крестьянское владение было отвергнуто из опасения, что крестьяне продадут свои наделы и превратятся в бескорневой, опасный пролетариат. Как всегда разобщенные дворяне не смогли помешать императору перераспределить землю и рабочую силу, которыми они пользовались, как оказалось, по желанию царя (глава 9).

Устойчивый отказ самодержавия делиться прерогативами суверенитета соответствовал глубоким традициям Российской империи, но не устраивал многих в растущей массе профессионалов, государственных служащих, студентов, художников и других средних слоев населения. Люди, считавшие себя участниками общеевропейского мира идей и ценностей, возмущались тем, что их оставили за бортом управления. Среди недовольной молодежи и обиженных изгоев расцвели феминизм, социализм и анархизм. Юноши и девушки создавали коммуны, экспериментировали со свободной любовью, пытались связаться с "народом", уезжали за границу в университеты, совершали теракты и устраивали заговоры с целью освобождения своей страны. Их более профессионально мыслящие сверстники и старейшины возродили требования конституционного правления. Они были решительно отвергнуты.

В российском "обществе" не было укоренившихся солидарностей. Когда после нескольких неудачных попыток заговорщики убили Александра в 1881 году, ни народ, ни кто-либо из его самозваных представителей не заменил царя-освободителя. Его преемник, Александр III (1881-94), был тем более убежден, что, как и во времена Екатерины, большое государство требует сильного императора во главе. Амбициозные молодые люди, такие как Владимир Ульянов (впоследствии известный как Ленин), совершившие ошибку, защищая безнадежные дела вроде управления факультетами, были изгнаны из университетов и профессиональных карьер. Во всей огромной империи было много административных талантов, и потенциальные бунтари считались лишними. В долгосрочной перспективе этот аспект российского патримониализма - бесцеремонное отношение к человеческим ресурсам - как и цензура, привел к истощению интеллектуального и административного потенциала империи.

Неудача в Крымской войне заставила внести коррективы в стратегию экспансии (см. карту 9.2). Во-первых, империя избавилась от заморских владений. С начала XVIII века русские доминировали в торговле пушниной на островах северной части Тихого океана, но, истощив запасы животных на Алеутских островах, Россия сделала последний рывок, продав Аляску Соединенным Штатам за 7 200 000 долларов в 1867 году. В других местах признаков сокращения не наблюдалось. К концу 1850-х годов русские военные, вооруженные более совершенным оружием, уничтожили большую часть сопротивления на Кавказе . Администрация поощряла заселение - в том числе высылку нежелательных старообрядцев - и торговлю в этом перспективном, хотя и непокорном регионе. В Средней Азии амбициозные русские генералы получили разрешение выступить против оставшихся ханств и вступить в соперничество