Только о личном. Страницы из юношеского дневника. Лирика - Татьяна Петровна Знамеровская

я не знала сама.

Вы такой же высокий и гибкий,

И насмешливость в линии рта…

Это все. Остальное – ошибка.

Вы – не он, и для Вас я не та.

Но за то, что любимого снова

Вы смогли мне напомнить, как сон,

Я идти рядом с Вами готова,

Втайне думая: Вы – это он.

И когда Вы исчезли во мраке,

Уронивши «good night» сквозь туман,

Мне хотелось смеяться и плакать,

Оттого, что нарушен обман.

23

Е. Иейте

Неужели он, правда, слегка

На любимого друга похож?

Нет, меня обманула тоска…

Это сходство – ошибка и ложь.

24

В жарких думах, позабыв про вьюгу,

Я иду бульварами домой.

Что, если ему теперь как другу

Напишу еще одно письмо?

Выведут чернила на конверте:

Детское Село… Такой-то дом…

Даже если он мне не ответит, —

Напишу я… Ну и что потом?

Разорвет конверт он с грустью тайной

Пальцами красивых, тонких рук.

Будет знать, что с лаской неслучайной

Говорю ему: «Любимый друг».

Будет знать, – увянувшие розы

Я храню в шкатулке под ключом

И стараюсь, уничтожив грезы,

По ночам не плакать ни о чем.

26

Что ждет меня? Одни лишь неудачи?

И никогда ни капельки любви

Судьба скупая мне не предназначит,

Не скажет мне: «Любовь – твоя, лови!»

Что в том, что я могла бы быть любимой

Не теми, нет… Их нежность не нужна!

Желанный мой прошел жестоко мимо,

И я одна, мучительно одна.

29

Не хочу, чтобы было грустно,

Не хочу холодных сомнений!

На мгновение сердце пусто,

Под ногами звенят ступени.

Делом заняты все минуты,

Отряхнули слезы ресницы.

У больших колонн института

Промелькнут знакомые лица…

Готовальня, книги, тетради

Наполняют мой день и руки.

Пусть сегодня больше во взгляде

Не мелькают отблески скуки.

Мои годы – только семнадцать,

Впереди безвестного много.

Значит, надо, надо смеяться,

Чтобы смолкла в сердце тревога!

30

Прокатилось колесо двуколки

По весенней луже с резким визгом.

В луже неба синего осколки,

Луч отдал свое сиянье брызгам.

С крыш течет и капает на шляпы,

Стены стали чище и новее.

Голых веток вытянулись лапы,

О листве еще мечтать не смея.

Каплями повисший провод плачет,

И на солнце искрятся панели.

В ласке солнца, мягкой, не горячей,

Голуби, воркуя, присмирели.

Что это, – конец или начало?

Где весна, где зимние остатки?

Вновь былое в сердце зазвучало, —

Не идти вперед мне без оглядки!

34

Пальцы в чертежной туши.

Гайки, нарезки, трубы…

Голос как будто глуше,

Замкнуты грустью губы.

Только к чему тревога,

Горечь воспоминаний?

Кончена та дорога,

Нету влюбленной Тани.

Радость и боль былого

С письмами спрячу в ларчик.

Блики ключа стального

Вспыхнут на солнце ярче.

Пусть же не будет грусти, —

Прошлому нет возврата.

Сердце до боли пусто,

Ключ от шкатулки спрятан.

35

Е. Иейте

Я тоскую опять. И не знаю я, что это значит,

Только боль победить не могу.

Мое сердце – как маленький, черный, разорванный мячик,

Паутина в усталом мозгу.

Если хочешь узнать, что такое «тоскливо и грустно»,

Приходи… Только нет, не скажу,

Что я нервов натянутых и нераспутанных сгусток,

Потому и горю, и дрожу.

36

Пусть бы память так не терзала,

Мне рисуя былые дни,

И колонны белого зала,

И хрустальной люстры огни!..

Мне хотелось бы в этом зале

Очутиться еще хоть раз.

Там загадкою мне сияли

Взгляды серо-зеленых глаз.

Может быть, за стройной колонной,

От волненья нахмурив бровь,

И теперь в толпе возбужденной

Я бы Вас увидела вновь.

И, стараясь сдержать рыданье

И безумного сердца стук,

Уловила бы очертанья

Ваших тонких, красивых рук.

А когда запели бы скрипки,

Увидала бы я в тени

Мимолетность Вашей улыбки,

От которой ярче огни.

Может быть, под грустное пенье

Струн, звенящих в светлом бреду,

Я забыла бы на мгновенье,

Что уже ничего не жду.

38

З. П.

Негритянский мотив джазбанда

И дрожит, и звонко смеется.

Пестроцветных звуков гирлянда

За плечами моими вьется.

В голове – огонь опьяненья,

Обнимает колени платье.

Пусть бесцельно это движенье,

Танцевать – пустое занятье…

Но ведь полны дурмана звуки

И ритмичны темпы фокстрота,

Но ведь тонкие, гибкие руки

Умирают в пальцах кого-то…

Сердце ищет в движеньи такта,

Равномерности ритмов строгих…

Здесь, в фойэ во время антракта,

Я одна, одна среди многих.

Грустен стон гавайской гитары

И чарует огнем томящим.

В свете люстры мелькают пары…

Спутник мой высок и изящен.

«Бросьте думы. Вы не философ!

Будьте пьяны сегодня танцем.

Пусть не будет больше вопросов

И лицо пылает румянцем.

Я сегодня дарю Вам взгляды…

Ну так пейте их, пейте скорее,

И не бойтесь, что капля яда

Слишком сильно сердце согреет.

Завтра этих взглядов не будет.