Люйши чуньцю (Весны и осени господина Люя) - Люй Бувэй

Гунсунь Ян в Цинь не имел старших родственников-покровителей, на службу он попал благодаря способностям, и для того, чтобы оправдать доверие, ему необходимо было во что бы то ни стало показать себя в деле. Поэтому он взял на себя командование циньским войском и напал на Вэй. Вэйцы послали наследника гунцзы Ана во главе войска задержать его. Когда Гунсунь Ян жил в Вэй, он был в дружбе с гунцзы Аном, поэтому он послал передать ему следующее: «То, что я отправился в чужие края и стал искать славы – лишь для того, чтобы сравняться с вами. И вот циньцы велели [вашему] Яну встать во главе войска, а вэйцы велели вам, гунцзы, нас задержать. Да неужели же наши сердца выдержат это сражение друг против друга? Пусть гунцзы сообщит об этом своему правителю, а я, Ян, с вашего позволения также сообщу об этом своему властителю, и мы прекратим тем самым состояние войны». Перед отъездом он послал передать гунцзы: «Возвращаюсь и не знаю, когда теперь свидимся; хотелось бы на прощание побыть вместе и проститься». Гунцзы сказал: «Согласен». Тогда вэйские военные стали возражать, говоря: «Нельзя!» Но гунцзы не послушался, поехал на встречу и сел там с ним. Гунсунь Ян между тем приказал спрятать солдат, колесницы и конницу, чтобы с их помощью захватить гунцзы Ана. Когда циньский Сяо-гун умер, наследовавший ему Хуэй-ван из-за этого случая стал сомневаться в Гунсунь Яне и хотел обвинить его. Гунсунь Ян со своими домочадцами и матерью вернулся в Вэй. Сян Пи не принял его, сказав: «После того случая с гунцзы Аном я не могу с тобой больше знаться».

Отсюда видно, насколько внимателен к своему поведению должен быть государственный муж.

Чжэн Пин служил в советниках циньского вана и состоял в советниках у Ин-хоу. Он обманул своего друга и предал своего властителя из-за стремления к выгоде. Когда он был командующим у циньцев, не было такой почести в Поднебесной, которая бы не была ему оказана, и это потому, что он был человек дела. Но если серьезность – это то, с помощью чего он все это приобрел, то легкомыслие было тем, благодаря чему он все это утратил. Когда он отказался от поста циньского командующего и отправился в Чжао и Вэй, не было такого унижения в Поднебесной, которого ему не довелось бы пережить; не было такого позора, который не обрушился бы на него. [Ведь] если поведение таково, что заслуживает только осуждения и позора, и при этом нет той серьезности, которая подобала бы циньскому полководцу, – чего тут ждать, кроме несчастья!

Чжаосцы ловили Ли Хая, и Ли предложил Сюй Цзину бежать вместе с ним в Вэй; когда достигли мест Гунсунь Юя, Гунсунь Юй принял их и оставил у себя. Воспользовавшись этим, Сюй Цзин донес вэйским представителям, чтобы они послали схватить [Хая]. За это чжаосцы дали Сюй Цзину титул дафу пятого ранга, но никто не желал находиться одновременно с ним при дворе, и даже его детям и внукам невозможно было найти себе друзей.

Гунсунь Цзе был в заговоре с правителем Инем, но предал его и донес на всех первому советнику Чу Ли, за что и получил титул пятого дафу в Цинь. Впоследствии заслуги его были значительны, и тем не менее ему не разрешали [появляться] в трех столичных городах [Чжао, Хань и Лян-Вэй]. Можно представить, что было бы, если бы некто, не имея его заслуг, совершил бы то же самое, что и он!

Глава третья

Как бы сомневаясь / И сы

Что вводит в наибольшее заблуждение, так это похожесть вещей друг на друга. Тому, кто разбирается в людях, тяжко сознавать, что обыкновенный камень очень похож на чистую яшму; знаток мечей страдает от сходства обычного железного меча с мечом Угань. Благоразумный правитель страдает оттого, что эрудиция и красноречие внешне очень похожи на мудрость. Властители погибающих царств внешне похожи на умных; подданные гибнущих царств похожи на верных слуг.

Эта внешняя похожесть вещей служит поводом к большим заблуждениям для глупых и к более глубокому размышлению для мудрецов. Поэтому Мо-цзы плакал, увидев, что на дороге есть развилки.

У чжоусцев была резиденция в Фэнхао, на границе с владениями жунов, и они заключили соглашение с чжухоу о том, что по сторонам дороги, по которой ездит ван, будут воздвигнуты высокие башни с барабанами наверху, чтобы передавать сигналы на большие расстояния; если жуны нападут, барабанный бой известит об этом от башни к башне, и войска чжухоу вместе прибудут на выручку к сыну неба. Когда однажды действительно появились разбойники-жуны, ван велел бить в барабаны, и все чжухоу прислали свои войска, Бао Сы очень обрадовалась – так ей этот барабанный бой понравился. Поэтому, когда Ю-вану хотелось, чтобы Бао Сы смеялась, он приказывал бить в барабаны, и войскам чжухоу приходилось каждый раз спешить на помощь, но никаких разбойников не находить. Когда же через некоторое время жуны действительно напали и Ю-ван приказал бить в барабаны, чжухоу войск не прислали. А сам Ю-ван умер у подножия горы Лишань на забаву всей Поднебесной.

Так что из-за ложных разбойников тут были упущены истинные. Подобно этому и благоразумный человек из-за маленького зла навлекает большое. Вот в случае Бао Сы ее упущение в том, что она доставляла Ю-вану маленькие радости, приведшие к тяжелому концу из-за пустякового удовольствия. А в результате сам он погиб позорной смертью, три гуна и девять цинов должны были бежать, сама Бао Сы приняла смерть, Пин-ван был вынужден перенести столицу на восток, а циньский Сян и цзиньский Вэнь из-за этого должны были трудами перед ваном заслуживать в пожалование земли.

На север от Лян лежит область Лицю, там есть странные духи, которые любят принимать облик чьих-нибудь сыновей, или племянников, или младших братьев. Однажды один тамошний житель предместья отправился на рынок и домой возвращался пьяный, а дух из Лицю принял облик его сына, как будто он его поддерживал и всю дорогу домой ругал его. Этот житель вернулся, проспался и заругался на своего сына: «Я ведь тебе отец, это же непочтительность к отцу родному! Да, я был пьян, но ты всю дорогу домой прямо издевался надо мною, что же это такое?» Его сын заплакал и, ударяясь головой о землю, запричитал: «Пощадите меня, ведь не было такого! Вчера вечером я отправился в