Всадники черных лун - Ежи Радзивилл

— Это нечестно! — хором воскликнула Ди, выходя следом за другими на утренний, еще не горячий песок и жмурясь от чрезмерно яркого света. Эн Ди рассмеялся:

— Ну почему же? Одна из вас самая что ни на есть настоящая, да вот только я забыл, какая. А на вид вы одинаковые. И ведете себя одинаково. Так что, можно подделать человека? Кстати, Рик, а тебе нужно столько Ди?

Совершенно серьезно сказал:

— Если окажется мало, так только намекни. Хоть миллион. Хочешь миллион совершенно одинаковых девочек по имени Ди? И все как одна в синих платьях?

Потрясенный Рик Хаш, за руки которого одинаково уцепились одинаковые Ди, одинаково начинающие шмыгать носами, обомлел. Эн Ди поднял руку.

— Нет, — хором сказали Ди.

— Не надо, — сказал юноша, — Ведь я-то не спорю. Эн Ди, зачем ты их мучаешь?

— Просите, дуры, просите, — прошипела Мартышка, — Вы все равно не уживетесь, я знаю! Ну же!

— Минут через пять начнут драться, — неожиданно сказал Дэв, — Эн Ди, может, достаточно?

Демон ждал.

— Драться-то будут насмерть. Зачем это нужно? — печально спросил Дэвид и начал медленно подниматься в воздухе.

— Человека можно подделать, — наконец, признала Ди и шмыгнула двумя носами, — О чем нужно просить, я совсем растерялась?

— Ни о чем, — хмыкнул Эн Ди и начал медленно подниматься по воздуху вверх. Мартышки на нем уже не было. Руки Рик Хаша освободились, и он увидел одну Ди, стоящую неподалеку от него рядом с Мартышкой Ло, которая говорила Ди:

— Не нарывайся, никогда не нарывайся, а то с ума сойдешь разом!

— А как же ты? — спросила Ди. Ло-рарараа усмехнулась:

— А я уже давно сошла. Еще до того, как он подобрал. Так они со мной и маются. И почти все прощают.

Рик растерянно стоял и слушал разговор девчонок. Демоны потихоньку подплыли к краю стены и зависли в расслабленных позах купальщиков. Дэвид что-то негромко, но очень сердито говорил Эн Ди, доносились отдельные рычащие слова незнакомого языка. Неожиданно Дэвид оказался внизу, стоящим рядом с Риком — и одновременно висячим наверху и продолжающим разговор. Нижний Дэвид налил в стакан своего любимого «ракетного», залпом выпил, и достав из кармана неизвестную Рику жареную птицу, шумно ее понюхал:

— Ты привыкай, привыкай. Тяжело в учении, легко в бою, как говорили древние персы, а так же мой легендарный предок генерал Ли. Впрочем, ты же с ними со всеми незнаком. Выпей, закуси, приведи в порядок нервы. Они тебе еще сегодня ой как понадобятся, парень!

Дэвид сунул в руки оторопевшего юноши стакан и тушку птицы и исчез, оставив на песке отчетливые рубчатые отпечатки подошв своих башмаков. Неподалеку от Рика, присев на песок, вели разговор девчонки:

— Так ты давно у него? — сердобольно спросила Ло.

— Да нет, за меня только вчера деньги заплатили, а попала на день раньше… Его тут все так уважают, а вы как с дурачком. Обидно за мастера. А ты со своим спишь?

— Он этого не любит. Когда дома, он с одной из жен спит. Или, если тоскует, то с собакой. Это вроде вашего харраша. А со мной — почти никогда.

— У него много жен?

— Когда как, — важно сказала Ло, — При мне было по разному: то одна, то три. Обычно — две, правая и левая. Сегодня увидишь его любимую жену. Он когда-то ее ребенком подобрал, воспитал… Теперь побаивается. Вообще-то у него жен много, есть королевы, есть и попроще. Но те не в счет, он их лишь изредка навещает.

— А сколько же ему зим?

— Не знаю. Много, наверно. Он не говорит. А твой-то совсем молодой, чуть старше тебя. Спит с тобой?

— Ага. Но и только, — сказала Ди, — По-моему, он меня не хочет.

Оглянулась. Рик сделал вид, что не слышит их негромких голосов, шумно выдохнул, глотнул ледяной огонь.

— А дети у него есть? — спросила Ди. Ло встревожилась:

— Об этом при нем лучше не говорить. Был любимый сын, да пропал. Так и не нашли…

— А ты-то — кто? — не поняла Ди. Ло разозлилась:

— «Кто-кто»! Никто. Не слышала, что ли? Любимая его игрушка. Подобрал как-то, а я и упросила оставить. Ну и осталась. Спас он меня, когда подыхала, понятно? Люблю я его, понятно? И не ктокай. Тебя, небось, продали за денежки — и все дела, а я за ним сколько дней на коленях ползала, чтобы оставил. Изаура, тоже мне!

Мечтательно сказала:

— Вот нашелся бы его сын — я бы за ним ухаживала, нянчила… Да только там знаешь сколько таких нянек сразу было бы? Тридцать, а то и все пятьдесят. Фига с два дали бы просто подержать за руку. Так что смотри мне — о детях при нем ни гугу, а то размажу по стене. Болеет он от этих разговоров. И я тоже. Потому, что думаю как он. Я давно решила, что с ним буду.

— А он тебя любит? Мастер больше бурчит да ворчит.

Ло не по-детски тяжело глянула на зеленоволосую ахайку:

— А тебе какое дело: любит он меня, не любит?

— Ну… — начала Ди. Ло оборвала:

— Главное, что я его люблю. И не отдам. И ты своего не отдавай. Это сейчас на него, может, одна ты так смотришь. А войдет в силу — знаешь, сколько ему глазки делать начнут? И королевы, и баронессы всякие, и просто смазливые дурочки. А ты — не отдавай. Не отдавай — и все. Конечно, если любишь.

— Но как? — Ди подкинула горсть песка:

— Он меня вылечил, я — видишь — говорю, а еще три дня назад вместо слов одно «бее» получалось. Не знаю, может, и люблю. Дальше видно будет. Только до меня у него уже были… Ты про королев говорила, а он сразу в дочь князя влюбился. А она, говорят, и умная, и красивая, и благородная очень. И тоже его любит, вчера вот сюда нынешний князь тайком приехал, сам об этом говорил.

Голос Ди задрожал от обиды:

— Ну и обвели мастера вокруг пальца. Король так «Ах, как хорошо, что тут собрались люди чести!» — передразнила она, — Вора видите ли до себя возвысил! Ну а мой и рад стараться, «Все», — говорит, — «сделаю в лучшем виде за бесплатно!» Я чуть плеваться от злости не начала: ну хоть поцелуй-то ему принцесса за прошлую еще работу не задолжала ли? За что он мерз, голодал да смерти глазки делал — за спасибо? Он и ихнего спасибо-то