Федор Ушаков. Адмирал святого русского воинства - Коллектив авторов

на севере изменили эти намерения, и флот, под начальством адмирала Грейга, готовый выступить из балтийских портов в Средиземное море, был удержан для отражения шведского короля Густава III, который, пользуясь несогласиями России с Портой, так же вероломно нарушил договоры вечного мира, в Нейштадте и Абове заключенные, как Диван отверг обязательства Белградского и Кайнарджийского, вследствие чего объявлен был 1 июля 1788 года высочайший манифест о войне со Швецией.

Итак, главный театр морских действий перешел на Черное море, где флот наш, немногочисленный еще, но предводимый храбрыми и искусными начальниками, заменил Чесменский и Патрасский пожары четырехкратными пожарами на лимане Днепровском и разбитиями турецкого флота в открытом море. Однако жители Греции и Архипелага были также призваны к участию в этой новой борьбе. На генерал-поручика Заборовского возложено было произвести восстание, и, подобно графу Орлову, он избрал Флоренцию главным местом тайных сношений своих, поручив ближайшее управление делами в Архипелаге генералу Псаро и генерал-майору князю Мещерскому.

Кроме того, деятельными агентами правительства нашего были: в Ливорно – генерал-майор В. С. Томара и русский генеральный консул Каламай; в Триесте – генеральный консул наш, полковник граф Иван Войнович; в Корфу – консул Бинаки, и в Превезе – вице-консул Дмитрий Ламбро. В Триесте и Сиракузах снаряжены были две корсерские эскадры под русским военным флагом и за счет правительства нашего; они назывались Российскими императорскими флотилиями в Архипелаге.

Командиры судов этих приняли присягу в верности императрице, получили военные чины и право носить русский морской мундир. Флотилия, изготовленная в Триесте, состояла из десяти судов, под начальством храброго греческого капитана Ламбро Качони, служившего корсером при флоте Спиридова в прошлую войну и награжденного тогда чином майора; самые суда принадлежали ему и другим грекам, но снабжены и вооружены были всем нужным к мореплаванию из казенных сумм, находившихся в распоряжении генерала Заборовского.

Качони имел поручение раздавать воззвания к жителям Греции, приготовленные в значительном числе экземпляров, требовать от них преданности и верности к государыне и пособия всем нужным для успеха оружия, поднятого на их собственную пользу и защиту; он был также уполномочен набирать людей в службу и выдавать свидетельства лицам, ему содействовавшим, при чем положено было награждать: прапорщичьими чинами тех, кто поставит более 30 и до 50 человек; поручичьими – от 60 до 90; капитанскими – от 100 до 150; майорскими – от 200 до 300, и премьер-майорскими – свыше 300.

Чины эти должны были утверждаться Государственной военной коллегией, по представлениям Заборовского; и равным образом соответственное вознаграждение обещано всем тем, которые усилят флотилию судами своими и прочими принадлежностями, относящимися к военным действиям.

Флотилиям поставлялось в непременную обязанность строгое и неупустительное наблюдение высочайше утвержденного установления о корсерах и воспрещались всякие грабежи и насилия в местах народов, преданных России; все же неприятельские суда, турецкие и шведские, составляли ее полную добычу. В исходе марта 1789 года Качони впервые вышел из Триеста и занял линию от Дарданелл к Афонской горе, Лемносу, Тенедосу и пр., дабы пресечь на этом пути привоз съестных припасов в Константинополь из Египта, Анатолии, Архипелага и Румелии; тревожить неприятеля в заливе Валлоны и других местах, посещаемых дульцуниотскими судами, и уничтожить намерения жителей острова Идра (идриотов), готовивших множество судов для плаваний на Черном море.

Генерал-майору Гиббсу поручено было с такой же целью снарядить несколько казенных судов в Сиракузах и под своим председательством учредить там комиссию для заведования призами; впоследствии управление этими снаряжениями передано генерал-майору Томаре. Начальство над флотилией, состоявшей из двух фрегатов и трех корветов, вверено было Гвильйомо Лоренцо, старому мальтийскому капитану, принятому тогда на русскую службу с чином капитана 2 ранга.

В апреле 1789 года Лоренцо вышел из Сиракуз с судами своими к Дарданеллам, чтобы соединиться с флотилией Ламбро Качони, и, не подчиняясь один другому, действовать, однако, соединенными силами для наибольшего нанесения вреда неприятелю. В продолжение всей войны обе флотилии преимущественно заняты были пресечением подвоза продовольствия в Константинополь и неоднократно заставляли столицу Оттоманской империи испытывать голод; они завладели множеством призов, истребили несколько военных судов и вообще тревожили турецкие владения с той стороны; но мы не станем более упоминать о действиях архипелагских корсаров и обратимся к главным событиям, происходившим на Черном море.

Покорение Очакова служило поводом к новым усилиям турок для вознаграждения потерянного, и непреклонный враг России султан Селим III, наследовавший в начале 1789 года престол отчий своего султана Абдул-Хамида, повелел верховному визирю действовать наступательно.

Все старания приложены были к пополнению убыли судов, потерянных в кампанию прошедшего года, для чего приглашены кораблестроители из Франции; и недовольная многочисленными военными неудачами капудан-паши, храброго Эски-Гассана, Порта вручила ему начальство над сухопутными войсками, с возведением в звание сераскира, и возложила на него непременное возвращение Очакова; начальником же оттоманского флота назначен был константинопольский лиман-рейза (капитан над портом), молодой и неопытный Гуссейн, недавно оставивший сераль, где он воспитывался вместе с Селимом III, с которым был одних лет и с детства находился при нем в услужении. Взаимная дружба тесно связывала их между собой, и, став султаном, Селим назначил Гуссейна капудан-пашой, а потом выдал за него замуж сестру свою.

В марте 1789 года турецкий флот вышел в море, и одна эскадра из шести фрегатов отправилась к Синопу, чтобы предупредить потери, понесенные в прошлом году от эскадры Сенявина, а другая такая же эскадра отделилась к Варне, для обеспечения румельских берегов.

Однако крейсерские отряды наши, из 18 легких судов, под начальством лейтенантов Бардаки и Глези, вышедшие из Севастополя 17 апреля, истребили несколько неприятельских купеческих судов у устьев Дуная и произвели большое опустошение у Кюстенджи, высадив близ мыса Кара-Ирмака 600 солдат под начальством майора Чапони.

На сухом пути военные действия начались также с апреля, и 1-го числа восьмитысячный турецкий корпус разбит был при Берладе. В половине того же месяца граф Войнович, бывший, как упомянуто выше, с исхода 1788 года временным главным командиром Черноморского флота и портов вместо контр-адмирала Мордвинова, уволенного в отпуск, и поэтому находившийся в Херсоне, вышел в Лиман и расположился на Очаковском фарватере, имея повеление по возможности усиливать судами эскадру свою и принять начальство в предстоявших действиях на лимане Днепровском, куда ожидали прибытия турецкого флота для покушения на Очаков.

Он поднял флаг свой на корабле «Иосиф II» и имел у себя корабли 66-пушечные: «Мария Магдалина» и «Мученик Леонтий»; фрегаты: 50-пушечный «Александр Невский», 40-пушечный «Бористень», «Скорый», 32-пушечный «Макроплия Марк Евангелист» и несколько транспортов. Гребная флотилия находилась под начальством капитана Ахматова и стояла под очаковским берегом.

Корабельный флот, над которым