Варварство. Эксклюзивные свидетельства о вторжении США и Великобритании в Ирак и его оккупации - Салям Мусафир

САЛЯМ МУСАФИР: Это и техника, и люди.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Да, и люди тоже. Они убили много военнослужащих, поскольку выводились ведь не только танки, а много подразделений и частей вооруженных сил, в том числе пехоты.

САЛЯМ МУСАФИР: Итак, Саддам Хусейн заявил Евгению Примакову, специальному эмиссару, доставившему послание президента Владимира Путина, что ни доверия, ни гарантий нет.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Ни доверия, ни гарантий. Лично к Евгению Примакову это не относилось. Хусейн сказал Примакову: «Американцы всегда вам врут, обманывают вас, а вы считаете, что передача послания даст гарантию. Ничто не гарантирует искренность американцев». Поэтому Саддам Хусейн ограничился тем, что потрепал Примакова по плечу и удалился, даже не пожав ему руки. После этого нам оставалось только вернуться на борт самолета.

САЛЯМ МУСАФИР: Похоже, президент был встревожен. Кстати говоря, мы пытались, еще при жизни господина Примакова, узнать для истории больше подробностей об этом знаменательном визите, который определил дальнейшую судьбу Ирака. Пытались, но тщетно, поскольку Евгений Примаков стремился сохранить многое в тайне и даже в своей книге не пролил свет на деликатные подробности того визита.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Всё, о чем я рассказал, не выходит за пределы того, что он приводит в своей книге, поскольку эта тема всё еще остается щекотливой. С позволения Аллаха, со временем я сообщу вам больше информации, если позволит политическая конъюнктура или если российское Министерство иностранных дел разрешит мне раскрыть больше.

САЛЯМ МУСАФИР: Как мне известно, вы – поистине кладезь информации.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Я опасен как свидетель и непосредственный участник события. Я передал вам содержание – суть того, что произошло на встрече. Более того, я даже привел дословно часть сказанного в ходе нее.

САЛЯМ МУСАФИР: Хорошо. Вернемся к инспекции. Начало истории прекрасно известно. Об этом вы писали. И о том, что американцы наносили на головные части ракет какие-то вещества, чтобы обвинить Ирак в использовании нервно-паралитического газа. И тому подобное.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Газ «ви-экс» (VXJ.

САЛЯМ МУСАФИР: Именно. Вы обнаружили этот трюк. Сколько же раз американцы или их агенты из инспекционных групп устраивали подобное?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Да постоянно, ей-богу… Всякий раз, когда Рольф Экеус провозглашал, что всё завершено и мы вот-вот внесем последние штрихи в досье по разоружению, американцы вели себя подобно иллюзионисту, вытаскивающему из ящика очередного кролика.

САЛЯМ МУСАФИР: Извлекающему из своего цилиндра всё новых и новых кроликов.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Абсолютно так. Они пускали в дело то версию о документах на птицеферме Хусейна Камиля, где были обнаружены «секретные бумаги», то версию о российских баллистических ракетах ОС-22. Фабрикация не выдерживающих критики поводов продолжалась в виде реанимации биологического досье или «выявления» остатков газа VX на головных частях иракских ракет. Они пускались во все тяжкие всякий раз, когда на горизонте начинали брезжить перспективы урегулирования кризиса.

САЛЯМ МУСАФИР: И тут на сцену выходил американский волшебник со своим цилиндром, полным нескончаемых кроликов.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: И нам являют «нового кролика». И эти «кролики» сменяют друг друга по мере отработки роли, и запускают их ловкими руками то Скотта Риттера, то Чарльза Дулфера, то Ричарда Спертцеля или их помощников. В основном у всех этих «кроликов» были ярко выраженные англосаксонские ушки – американские, британские или австралийские, но не чьи-либо другие. При этом доступ в биохимические лаборатории был открыт только для граждан государств этого лагеря.

В департаменте химических лабораторий состояли специалисты-химики, не являвшиеся ни российскими, ни французскими гражданами, ни гражданами государств, для доступа которых в лабораторию требовалось разрешение. Чем они занимались? Они забирали остатки головных частей иракских ракет с кладбища ракет, уничтожением которых руководила специальная комиссия еще в давние времена. Некоторые головные части этих ракет были помещены на хранение в гостинице «Аль-Канат», где проживали члены специальной комиссии. Затем головные части ракет обрабатывались веществом VX американского происхождения, которое эти лица извлекали из упаковок, привезенных из США. Американцы признали этот факт. Так, когда в американскую лабораторию в Калифорнии были доставлены эти головные части, специалисты лаборатории, вполне естественно, выявили следы данного вещества, которое, правда, оказалось американского, а не иракского происхождения. Иракская сторона незамедлительно выступила с протестом в отношении результатов подобных лабораторных испытаний. Мы договорились, что французы и швейцарцы проведут забор уничтоженных головных частей из того же места, то есть с кладбища ракет, – при условии, что они не попадут в гостиницу «Аль-Канат», а будут отправлены в исследовательские лаборатории за рубежом в сопровождении специалистов из России. Испытания прошли в Бордо (Франция), а также в Швейцарии. Следов вещества VX обнаружено не было.

САЛЯМ МУСАФИР: Кстати, говоря об одном, невольно вспоминаешь другое. Сами средства производства химического и биологического оружия изготавливались явно не в Ираке. То же касается и материалов. Откуда Ирак получал их? В чем тут роль американских компаний?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Начнем с ядерного досье. Как я уже говорил в начале нашей беседы, всего имеется четыре досье.

САЛЯМ МУСАФИР: Да, четыре досье: ядерное, химическое, биологическое и ракетное.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Начало ядерного досье восходит еще к временам СССР. В 1959 году было подписано советско-иракское соглашение. Его целью являлось сооружение не реактора «Таммуз», а лишь очень небольшого реактора для научных исследований, который был построен в пустыне. Это я отмечал в одном из разделов своей книги. Данный реактор находился лишь на этапе подготовки к эксплуатации и располагался в районе Ат-Тувейса в предместьях иракской столицы, города Багдада. Строительство этого реактора завершилось в 1968 году, а его применение сводилось к научным исследованиям. Он был построен на основании соглашения от 1959 года. Мощность реактора не превышала 4 МВт. Позже, в 1975 году, во время визита в Москву Саддама Хусейна в качестве заместителя президента республики, иракцы обратились к СССР с просьбой о сооружении большого реактора. Для нас с самого начала было очевидно, что реализация подобного проекта может заложить основу для создания атомной бомбы, поэтому СССР отказался удовлетворить данную просьбу. Тогдашний генеральный секретарь Коммунистической партии Леонид Брежнев предложил осуществлять этот проект под контролем Международного агентства по атомной энергии, что было отвергнуто иракской стороной.

САЛЯМ МУСАФИР: Если позволите, то в этой связи рассказывают занятную историю. Когда Саддаму Хусейну предстояло обсудить данный вопрос на встрече с Леонидом Брежневым, иракская делегация привезла для этого случая особый подарок – ковер с вытканной на нем по-русски надписью «Да здравствует советско-иракская дружба!» Предполагалось, что Саддам Хусейн вручит подарок после встречи