Аквилон. Маг воды. Том 3 - Саша Токсик

крайнем случае кипятят воду из каналов. Там много другой заразы, но по крайней мере концентрация элементалей намного ниже. Так что худшее, что им грозит, небольшое недомогание.

— А что с бутилированной? — уточнил я. — Уверен, что её вы проверяли в первую очередь.

— Тут тоже всё непросто, — Надя принялась листать свои записи. — Если покупать воду в крупных магазинах или ресторанах, там качетство гарантируется. Ни одной зараженной пробы. Но стоит поискать продавцов на пристани или на рынках, как начинается чистая рулетка. На три-четыре хорошие пробы обязательно выпадает одна зараженная. И знаете, что интересно?

— Что же?

— Сама упаковка, печати, бумаги могут быть в идеальном состоянии, — Надя покачала головой. — А внутри — отрава. Одно удивляет, «Чистый источник» у Добролюбова всегда качественный. Правда у перекупщиков его и не найдешь, разбирают быстро. Но всё равно это обнадёживает.

— Это означает, что мы обращаемся к правильному человеку, — продолжил я её мысть.

В этот момент принесли уху. Аромат тут же сбил нас с мысли, отодвинув всё остальное на второй план.

В глубокой керамической тарелке с щербинкой на краю плавали благородные куски разной рыбы. Белый судак, розоватый окунь, и наверняка был ёрш для навара, хоть по правилам его должны были выбросить после готовки.

Сверху, мелко порезанный укроп и половинка варёного яйца. Бульон прозрачный, золотистый. К ухе подали расстегаи, маленькие открытые пирожки с рыбой, ещё дымящиеся.

Надежда наклонилась над тарелкой, вдохнула пар, и на её лице появилось выражение абсолютного блаженства.

— М-м-м… Маша! Это изумительно!

— Ешьте, милая, ешьте, пока горячее!

Моё жаркое прибыло следом в основательном глиняном горшочке, накрытом лепёшкой из теста.

Я снял лепешку, и горячий пар пахнул в лицо, принося с собой умопомрачительные запахи. Говядина, нарезанная крупными кусками, картошка, морковь кружочками, грибы, целые крохотные луковки, и всё это не меньше часа томилось в печи, пропитываясь соками друг друга. Мясо буквально расползалось от прикосновения вилки.

— Кстати, — сказал я, отправляя в рот кусок тающей говядины, — заказал корпуса для наших приборов. У одного местного мастера, Петра Савельича Шестакова.

— Не слышала про такого, — Надежда на мгновение отложила ложку. — И как он вам? Можно доверить такую задачу?

И я принялся рассказывать про свой визит в переулок Шестерёнок, и неисгладимое впечатление, которое произвёл на меня мастер.

Надя слушала, и улыбка её становилась всё шире. Вскоре она едва могла сдерживать смех.

— А когда я показал ему наши чертежи, началось настоящее представление. «О, прибор для воды! Чудесно! Восхитительно! А знаете что? Давайте добавим подогрев! Представьте, проверяете воду и тут же можете вскипятить чай! Нет, лучше добавим охлаждение! Холодный лимонад! Нет, и то, и другое!»

В этот момент принесли судака. Белоснежное филе рыбы под нежным сметанным соусом с гарниром из молодого картофеля.

Надежда на секунду отвлеклась, глядя на рыбу с благоговением, но тут же вернулась к рассказу.

— Что еще предложил этот непризнанный гений?

— Дальше он решил, что прибору совершенно необходим музыкальный модуль. Чтобы пел весёлые песни, пока проверяет воду. А кульминацией стала его идея добавить функцию приготовления капучино!

Надежда поперхнулась картошкой, закашлялась. Я протянул ей стакан с морсом.

— Спасибо… Капучино⁈ В медицинском приборе⁈

— Его логика была безупречна: «Раз уж прибор работает с водой, почему бы заодно не готовить кофе? Убедился в качестве воды, свари капучино! Два в одном! Удобно же!»

Теперь она смеялась открыто, без смущения. Смех у неё был заразительный, искренний.

— Мы обязательно покажем это Добролюбову! «Сударь, наш прибор не только определит заразу, но и споёт вам арию из оперы!»

— «И сварит капучино по вашему вкусу — крепкий, средний или с корицей!»

На десерт принесли «наполеон». Сразу три куска.

Надежда взяла один, откусила. Крем тут же оказался у неё на носу.

— У меня что-то на лице? — спросила она, скосив глаза.

— Абсолютно ничего.

— Врёте! — она попыталась стереть салфеткой.

Не там. Ещё попытка — мимо. Третья — вообще в другую сторону.

— Дайте, я.

Забрал у неё салфетку и легко справился с задачей.

Оставшиеся два куска Маша заботливо погрузила в картонную коробочку. С собой.

— Стратегический запас, — прокомментировала Надя. — На случай, если опять забуду про существование еды.

Пришло время платить. Я достал кошелёк, отсчитал пять рублей бумажными ассигнациями. Маша сначала замахала руками:

— Что вы! Доктор нас всех лечит, как же мы с неё деньги возьмём! Это неправильно!

Но я настоял, вложил ей в руку деньги, добавив сверху ещё серебряный рубль:

— Это за прекрасный обед. И за заботу о нашем докторе.

Надя тоже попыталась возмутиться, но я взял с неё обещание, что она накормит меня в следующий раз.

Маша прижала деньги к груди, растроганная. Когда Надя уже прошла к двери, владелица трактира шепнула мне вслед.

— Присматривайте за ней, ладно? А то она себя совсем не бережёт.

На улице Надежда как-то естественно взяла меня под руку. Мы шли медленно, никуда не торопясь, просто наслаждаясь моментом.

— Спасибо, — сказала она тихо. — За обед, за компанию. За то, что вытащили меня из лаборатории. Я иногда так погружаюсь в работу, что забываю — кроме образцов заразы и формул есть ещё мир. Солнце, еда, люди…

— Мир никуда не денется. Будет ждать, пока вы спасёте его от эпидемии.

— Не смейтесь. Я правда хочу помочь. Хотя вам ли это не знать, ведь без вас я бы не справилась.

У дверей клиники мы остановились. Она поднялась на цыпочки, ей пришлось придерживаться за мой рукав для равновесия, и быстро поцеловала в щёку. Губы были тёплые, мягкие.

— Позвоните, как только Шестаков закончит корпуса! Я должна увидеть этот поющий кофейный аппарат!

И убежала в клинику, прижимая к груди свёрток с драгоценным «наполеоном», как ребёнок, которому доверили важное сокровище.

Я улыбнулся своим мыслям, совершенно неконкретным, но при этом очень светлым. И даже мрачные тайны, которые ждали меня в библиотеке, не казались мне настолько тёмными.

Этот мир определённо стоил того, чтобы его спасать.

* * *

Федька Налим сидел на носу старой лодки Волнова и не мог поверить своему счастью. Лодка с русалочьим камнем! Настоящая! Пусть старая, пусть облупленая!

Рычаг под рукой был тёплым от солнца. Федька толкнул его вперёд, лодка послушно двинулась. Без вёсел! Сама!

«Молодец!» что-то булькнуло справа.

Федька оглянулся. Никого. Показалось.