О Христе по-другому. Подлинный смысл Страстей Христовых - Франсуа Брюн

как свое собственное… Бог и Христос испытывают этот ужас, как собственный, следуя тайне alter ego, и Они испытывают его даже сильнее, чем сам грешник». (И тут мы уже ушли далеко от Бога как «чистого действия» у Аристотеля и Фомы Аквинского).

И все же я не вижу здесь, каким «способом» эта эмпатия может спасти грешника, потому что идет она от грешников ко Христу, а не наоборот. Во всей этой цепочке богословских рассуждений мы вообще не видим, чем и как служение Христа, Его Страсти и смерть могут хоть что-то изменить в нас самих. Христос тут всегда воздействует только на Отца, как в старой схеме: «Искупительная благодать — это плод … смерти Христа». Т. е. опять именно смертью своей Христос добывает нам у Отца «искупительную благодать».

Но, как мне кажется, наше спасение состоит не только в избавлении от смерти. Оно должно быть в том, что находятся средства, как нам стать лучше, как оказаться способными разделить Божию Любовь. В этом богословском рассуждении вовсе не Христос дает нам напрямую силу любви, необходимую для нашего обращения. Он лишь добывает, своею смертью, Милосердие Отца, «искупительную благодать». Т. е. мы остаемся в старой схеме, где все зависит от доброй воли Отца, а вовсе не от воздействия на нас Христа. Нам остается лишь, с помощью благодати, которую Христос обеспечил нам свею смертью, стать «хорошими» и даже «совершенными» «подражателями Христа». Но тогда возникает вопрос: почему Отец не может дать нам эту «искупительную благодать» без Страстей Сына? Мы возвращаемся здесь к знаменитой проповеди Боссюэ перед Двором. Какая степень страдания, какая мучительность агонии Христа надобна Отцу, чтобы наконец решиться дать нам эту «искупительную благодать»?

Старое объяснение через физическое страдание Христа неприемлемо, невыносимо, ужасно. Но если мы заменим это физическое страдание милосердием Христа, приснопамятной эмпатией, то это ничего не меняет в проблеме. Это опять оказывается Отец, Который почему-то не может или не хочет уделить нам эту «благодать» без предварительного Распятия Сына. Такое богословие всегда упирается в ужасный образ Отца. Отец Молинье предпочитает даже отказаться от мысли о том, что спасает нас Христос. В действительности в его статье описываются два агента нашего спасения: Отец, уделяющий нам благодать, и мы сами, кому остается лишь «подражать» Христу, взяв Его за совершенный образец. Христу же отводится двойная роль: достать благодать у Отца и служить нам примером. Но нет такого момента, в какой Он мог бы нас спасти. Видимо, поэтому отец Молинье и не обмолвился ни разу о том, что Христос нас спас[58].

Богословское популяризаторство: Гюи Буасар

Я попробовал прочесть еще одну книжку из числа добротных популяризаторских богословских изданий. Автор ее вовсе не техник богословия, а мирянин. Гюи Буасар, попытался представить христианскую веру, свою веру, так, чтобы она была более доходчивой, в частности, для молодежи. Но этот мирянин — секретарь редакции журнала «Nova et Vetera», возглавляемого кардиналом Жоржем Коттье, богословом из окружения Иоанна Павла II. И снова разочарование! Традиционную веру здесь сохранить удалось, но все в тех же старых категориях, и более понятными для молодежи ее пытаются сделать лишь с помощью нескольких языковых ухищрений. Судите сами:

«Бог хотел, чтобы человек очистился в Его глазах… В итоге, поскольку для этого нужно стать святым, человек, благодаря благосклонности Бога, полученной через Страсти Его Сына, получил возможность стать святым». Здесь все та же картина: Страсти Христовы не оказывают на нас, на нашу свободу никакого прямого воздействия. Возможность стать святыми мы получаем только от благосклонности Бога-Отца. А вот тут все еще яснее:

«Для полной реабилитации человечества нужно было, чтобы от него поднялось к Богу почитание такой силы, чтобы она смогла сравниться с силой грехопадения, при том что последняя бесконечна, поскольку задевает бесконечную любовь Творца. Ни один человек не в состоянии принести жертву такой силы. Бог, воплотившийся в Иисуса, Сам принес Себя в жертву ради искупления человечества. Искупить — значит принять на себя всю сумму долга. Слово „Искупление“, которым обозначают эту тайну… предполагает значение выкупа, даже в рыночном смысле слова»[59]. Прибавим сюда, что этот автор еще и убежден в историческом существовании наших «прародителей».

Но до кого можно донести подобное богословие? Мы возвращаемся здесь все к той же юридической подмене, когда Христос занимает наше место и за плату, в качестве возмещения причиненного ущерба Отцу…! Опять этот жуткий и отталкивающий образ Бога!!!

Профессор кафедральной школы при соборе: Гийом де Мантьер

Я предпринял третью попытку оценить современное богословие. Для меня тут речь идет о прекрасной книге, говорю это без иронии, поскольку в ней содержатся прекрасные умозаключения, перед лицом которых душа моя приходит в гармоническое состояние. Написал ее один из профессоров парижской Кафедральной школы при соборе, то есть один из тех, кто готовит будущих священников столицы Франции. Автор является к тому же одновременно и приходским священником, что помогло ему обрести стиль, доходчивый и внятный для верных чад церкви. Итак, в этой книге отец Гийом де Мантьер обращается к интересующему нас сюжету. Он очень настоятельно напоминает о том, что Христос любит и Отца, и нас с вами. «Так что спасает нас не физическая смерть Христа, а Его сыновняя и братская любовь, знамением которой и оказываются Страсти… И Богу в этих Страстях нравятся не страдания Сына, но та любовь, с какой Христос добровольно переносит эти страдания ради нашего спасения». Итак, тут мы совсем отошли от старой невыносимой логики, по которой страдания Христа нужны были для того, чтобы умилостивить гнев Отца или отомстить за Его оскобленную честь. Уф!

Но вопрос при этом остается: зачем же нужны эти страдания? Я приведу вам ответ отца де Мантьера: «Своим милосердием (невидимая жертва) Христос удостаивает нас божественной дружбы. Своими страданиями (видимая жертва) Христос удовлетворяет и восстанавливает порядок справедливости». А еще чуть раньше этот же автор еще яснее высказывается о подлинном смысле этих же самых страданий: «Как и грех, который оно призвано упразднить, искупление должно нести в себе и элемент наказания, и элемент нравственности. Страдания Христа образуют элемент наказания, а добродетели Христа — элемент нравственности в искуплении, действующем как зеркальный ответ на действие греха»[60]. Значит, речь снова идет о том, что нас чего-то удостаивают, что-то сваливается на нас с неба. На этот раз это не благодать, а «божественная дружба», но с этим багажом мы оказываемся все в той же точке, по-прежнему, не очень