«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

08.10.1944 г. Здравствуй, Тамара!

Наконец, выбрал час свободного времени для того, чтобы написать тебе письмо. Может быть, ты не поверишь, но я так загружен не был, так что даже не выберешь времени, чтобы написать письмо. Ну, вообщем, хватит, все равно не поверишь. Живу я хорошо, немного беспокойно, готовимся к решающим боям в скором будущем. Как хотелось бы получить хотя бы одно письмо от тебя – ведь я ничего не знаю о твоей жизни с мая месяца, скоро полгода.

Да… пошел уже четвертый год, как мы простились в Боровичах, но эти три года еще больше сблизили, сблизили нас как никогда. Трудно постороннему человеку поверить, что это так, что наша любовь продолжается, что она окрепла, намного увеличилась, но это все-таки так. Я думаю и уверен, что наша любовь будет такой же прочной и в будущем. Иначе я не могу представлять.

Тамара, у меня скопилось столько хороших слов для тебя, но их, кроме тебя, передать некому, поэтому порой становится невыносимо грустно. Единственным утешением в этих случаях является мечта о разгроме ненавистного врага, о конце войны, о встрече с любимой девушкой, с которой провел лишь детство и о которой мечтал, переживал, летал на крыльях все последнее время. Поэтому ни время, ни смерть, ни пуля, никакие обстоятельства не могут поколебать мою веру в тебя. Ну, пока до свидания. Привет нашим общим родным, твоим друзьям по учебе и прочим приятелям. Пиши, как учишься. Привет 2 Васям. До свиданье. Крепко целую.

Твой Федька.

14.12.1944 г. …Получил твое письмо, за которое большое спасибо. Не знаю, почему ты долго не получаешь моих писем, а ведь я писал их достаточно. Вероятно, ты еще не успела получить. Надеюсь, что это в скором будущем произойдет. Я в них описал свою жизнь подробно – каждую деталь. Постараюсь все описать и в этом письме. Собственно говоря, писать то и нечего, я уже сказал, постараюсь. Начнем с самого начала дня. А так как каждый день похож один на другой, то достаточно описать один день, чтобы иметь представление о ходе всей моей жизни. Итак, начнем с самого начала дня. Просыпаюсь, разные такие предварительные приготовления, завтрак. Как кончились шаблонные мероприятия; я не знаю как это даже выражать. Вообщем, после завтрака, начинаешь думать, чем заняться. Но что можно придумать в данной обстановке. Может быть ты не поверишь – это твое дело, но просто скажу – ходишь как … стукнутый – прости за выражение. Ну, ладно – думал, думал – надумал. Пойдешь в коридор к окну и любуешься на улицу и наблюдаешь за жизнью на улице. А впрочем в этой обстановке и это составляет большое удовольствие. Наблюдаешь, как идут мимо девушки, и вдруг твоя мысль уносится в далекие родные края, где живет любимая девушка, которую я люблю с детства, и с которой я впоследствии должен соединить свою жизнь, если не помешают более весомые причины. И в это время забываются все тревоги, все печали – на сердце становится так легко, что даже представляются ясно все радости нашей общей жизни. В это время, закрыв глаза, видишь твой образ, такой милый, любимый, близкий, что сердце начинает биться так сильно, как будто бы оно хочет выскочить из груди. Все это так хорошо, так привлекательно, что хочется петь, делать все, что угодно. Но увы! Ведь это продолжается короткое время. Неожиданно вспоминаешь действительность, и, интересно заметить, сердце продолжает также стучать, но только по другой причине – вскипает желчь на сердце, вызванная ненавистью к врагу. Я не могу выразить, что я чувствую в эту минуту – что-то непередаваемое словами. Не знаю, что чувствует каждый советский воин, но я думаю, что больше нельзя вытерпеть, потому что сердце может разорваться от излишней ненависти. Дальше не может наполняться чаша гнева: она – переполнена. Вообщем, расстроишься так, что едва дойдешь до своей койки, упадешь и находишься в каком то раздражительном забытьи. Впрочем, хотя это и неприятно, я стал очень раздражительным. Нервы почему-то стали слабы. Малейший толчок, вызывает боль на душе, стал иногда груб, резок. Но, Тамара, я думаю, что с каждым может это случиться, если перенести эти переживания. Как не говори, а война здорово повлияла на мой характер. Да это и неудивительно. Впрочем, на этом хватит, Будем посмотреть дальше. Лежишь-лежишь, встанешь, возьмешь гитару (впрочем это единственное мое развлечение) и играешь. И понимаешь, Тамара, опять вызывается целая сеть воспоминаний о нашей вместе проведенной жизни. Но интересно – воспоминание нежнее прежних. Сразу встают перед моими глазами твои ласковые глаза, твои губы.

С какой бы радостью их расцеловал. В это время мне вспоминается наш первый неумелый поцелуй… С каким бы восторгом я исполнил бы это сейчас, хотя бы так же не умело, как это было 25 мая 1940 года…

Скоро с тех пор будет уже пять лет, но после этой мысли у меня остается отпечаток нежного жжение на губах, как будто бы это совершилось только сейчас. После таких дум – опять грустно, невыносимое жжение горечь в груди, опять сердце невыносимо бьется. И так попеременно сменяются чувства, крайне противоположные друг другу…

Мысли цепью идут, радостные, то грустные. Вообще, в этот период происходят бурные реакции в организме.

Я не зная, но думаю, что данные переживания очень отражаются на здоровье, но я об этом в данное время не думаю…

Тамара, я помню твое одно выражение: «Я, вероятно, помешаюсь от любви к тебе». Скажу одно, что я тоже не гарантирую прочную обстановку в этом направлении себя. И так же не уверен, что останусь морально и духовно нетронутым. Поэтому тоже прошу учесть это…

Тамара, я очень и очень рад, что вы так дружно живете с моей семьей… Что не может быть лучше и радостней этого случая?! Это ободряет меня в самую трудную минуту…

…Хочу сказать, что ты, Тамара, стала олицетворением всех девушек. Ведь можно встретить единицы таких девушек, как ты, таких девушек, которые уже четвертый год так терпеливо ждут любимого человека, вдобавок такого человека, который сам располагает своей жизнью. Я представляю, что ты пережила в эти годы. Столько тревог, столько переживаний…

Ф. М-33. Оп. 1. Д. 133.

Трухина Капитолина Михайловна – 1923 г.р., Соликамск. Медсестра. Погибла в августе 1943 г. в Смоленской обл.

16.04.1942 г. Добрый день, Няша!