Гуманизм в современном мире - Джефф Рэдвелл

в тавернах эти обсуждения переходили в действия, распространяя революционные памфлеты, организуя забастовки и мобилизуя общественные настроения. Работы таких мыслителей эпохи Просвещения, как Вольтер, Руссо и Томас Пейн, которые обсуждались в салонах, попадали в таверны, где их слова становились призывами к революционерам и активистам рабочего класса.

Хотя салоны и таверны действовали в разных социальных сферах, в конечном итоге они оба бросали вызов статус-кво, способствуя дебатам и разрушая традиционные структуры власти. В парижских салонах при свечах или в переполненных, задымленных тавернах революционных городов идеи обретали форму, иерархия ставилась под сомнение, и закладывались основы будущих движений.

Подобно тому, как кофейни и салоны играли роль в распространении газет и интеллектуальных трактатов, таверны сыграли важную роль в распространении радикальных памфлетов, подпольных газет и диссидентской литературы. В Европе XVIII века, где царила цензура, запрещенные книги и политические трактаты часто читались вслух или передавались из рук в руки в уединении задних комнат таверн. В революционной Америке "Здравый смысл" Томаса Пейна обсуждался, дебатировался и распространялся в тавернах по всей колонии, возбуждая поддержку независимости так, как это не удавалось элитарному политическому дискурсу.

Таверны также стали местом сбора представителей раннего рабочего движения в XIX веке. Промышленные рабочие, сталкивавшиеся с жестокими условиями труда на фабриках и шахтах, часто не имели другого места для встреч, кроме местных пабов. Именно в этих заведениях создавались первые рабочие профсоюзы, планировались забастовки, формировались требования справедливой зарплаты и условий труда. Таверны служили не только средством спасения от невзгод, но и платформой для организации коллективных действий.

Власти, признавая силу таверн как политических центров, часто пытались подавить их. В Англии и Франции в публичных домах размещались правительственные шпионы для отслеживания подстрекательских выступлений, а некоторые заведения закрывались, если было известно, что в них укрываются революционеры. В колониальной Америке британским войскам было приказано следить за тавернами, понимая, что они являются инкубаторами мятежа.

 

СОВРЕМЕННЫЕ ПАРАЛЛЕЛИ: ТАВЕРНЫ, ОБЩЕСТВЕННЫЕ ПРОСТРАНСТВА И СОВРЕМЕННЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС

Даже в недавней истории авторитарные режимы преследовали места, где люди собирались, чтобы выпить и свободно поговорить. В Советской России кабаки и пивные залы подвергались жесткому контролю, поскольку неформальные собрания рассматривались как потенциальные рассадники контрреволюционных идей. В нацистской Германии гестапо вело тщательное наблюдение за пивными, опасаясь возникновения в этих социальных местах движений сопротивления.

Роль таверны или публичного дома как центра интеллектуального и политического обмена сегодня в значительной степени вытеснена онлайн-форумами, подкастами и социальными сетями, но ее наследие остается. Как когда-то революционеры собирались в тайных уголках пабов, чтобы обсудить запрещенную литературу или организовать восстание, так и современные диссиденты используют зашифрованные приложения для обмена сообщениями, подпольные информационные бюллетени и децентрализованные онлайн-платформы для распространения идей, бросающих вызов власти. Однако, как и в прошлом, эти цифровые пространства также подвержены слежке, цензуре и корпоративному контролю, что повторяет исторические усилия по подавлению политического дискурса в тавернах.

Таверны, предлагавшие некоторым людям досуг, стали ареной для свободной мысли и перестройки политических ландшафтов. От "Сынов Свободы" в Бостоне до революционеров Парижа и националистических повстанцев Ирландии - история показывает, что там, где люди собираются, чтобы выпить и поговорить, идеи пускают корни, движения растут, а власть оспаривается. Сила таверны заключается не только в ее способности собирать людей вместе, но и в создаваемой ею коллективной энергии, превращающей разговоры в революции , дебаты - в манифесты, а простых граждан - в проводников перемен.

Сила таверны заключается в коллективной энергии, которую она создавала, превращая разговоры в революции, дебаты в манифесты, а простых граждан в проводников перемен. Это были места не пассивного наблюдения, а активного участия, где идеи не просто обсуждались, а усваивались, формировались и, в конечном счете, воплощались в жизнь. Подобно тому как салоны давали интеллектуалам и аристократам место для совершенствования философии и культуры, таверны давали рабочему классу и революционерам чувство принадлежности и неотложности, общее дело, которое могло превратить индивидуальное разочарование в коллективные действия.

Трансформационные движения часто возникали в такие моменты коллективного пробуждения, когда люди, ранее равнодушные или смирившиеся, вдруг обретали видение чего-то большего, будь то требование справедливости, мечта о независимости или, возможно, свержение угнетения. Способность к переменам есть в каждом, если дать ему правильную искру. Разница между застоем и революцией зачастую заключается не в образовании или статусе, а в причастности к делу, которое находит отклик, в собрании голосов, которые подтверждают недовольство и укрепляют чувство цели и силы. Таверна стала одним из таких катализаторов, местом, где бесправные люди, получив язык протеста и общение единомышленников, перестали считать себя бессильными и вместо этого стали активными участниками истории.

Эта каталитическая энергия коллектива не является ни благородной, ни хорошей по своей сути. Та же самая сила, которая может мобилизовать народ на освобождение и демократию, может также подтолкнуть его к фанатизму и тирании. Как таверны в революционной Франции питали призывы к свободе, равенству и братству , так они же стали питательной средой для царствования террора, где паранойя и идеологическая чистота подпитывали массовые казни. Пивные залы Веймарской Германии, некогда бывшие местами оживленных политических дебатов, стали точками сплочения нацизма, где экономическое отчаяние и национальное унижение вылились в реакционную идеологию расового превосходства и фашизма. Те же механизмы, которые позволяют движению бросить вызов угнетению, могут быть использованы и для оправдания угнетения, когда им движет не справедливость, а недовольство.

Эта двойственная природа коллективной энергии напоминает о том, что идеи, получив платформу и сторонников, начинают жить своей собственной жизнью. Будь то таверна, салон или современное цифровое пространство, искра, зажигающая движение, может привести куда угодно. Траекторию движения определяет не только собрание умов, но и ценности и принципы, которыми оно руководствуется. Революции, восстания и идеологические крестовые походы рождаются одинаково: люди собираются вместе, испытывают чувство сопричастности и верят, что их дело справедливо. Движение, стремящееся к освобождению, от движения, стремящегося к господству, зачастую отличает не пыл его участников, а идеи, которые они предпочитают возвышать, и враги, которых они предпочитают создавать.

История предостерегает нас: там, где собираются люди, где разговор переходит в убеждение, а убеждение - в действие, есть и перспектива, и опасность. Таверна, салон, университет, цифровой форум - все это места, где формируется власть, где идеи набирают обороты. Задача состоит не только в том, чтобы признать силу коллективной энергии, но и в том, чтобы направить ее на достижение справедливости, а не разрушения, инклюзии, а не исключения, и прогресса, а не регресса.

 

ИСТОРИЯ ТРУДА И РЕПРЕССИИ ПРОТИВ РАБОЧИХ

До появления средств массовой информации политический дискурс не принадлежал институтам, он