История частной жизни. Том 5: От I Мировой войны до конца XX века - Филипп Арьес

приводит в негодование взрослых и, надо признать, оглушает окружающих. Оставим специалистам по этимологии выяснение того, имеют ли общее происхождение английский глагол to rave, означающий «рычать», «бредить», «приходить в экстаз», и французский глагол rêver, появившийся около 1130 года, имевший в те времена смысл «бредить», «блуждать» и лишь к концу XVII века приобретший современное значение «мечтать» и «видеть сны». Рейв (французы произносят «рэв») стал тем, что раньше называлось «вечеринкой», «танцульками», «тусовкой» и т. п. Как правило, вечеринка готовится диджеями, вчера анонимными, сегодня суперпопулярными благодаря средствам массовой информации, которые раздают флаеры, где указана дата и время сборища в каком-нибудь неожиданном месте типа старого ангара или заброшенной фермы — дискотеки вынуждены были отказаться от рейва из-за слишком большого количества децибелов.

В рейве используется самая современная техника, музыка техно обрабатывается компьютером. Рейв, коллективный «отрыв», выход за пределы повседневности, может напомнить о религиозных церемониях в соборах и церквях, при проведении которых грегорианские гимны позволяли христианам на несколько мгновений забыть о тяготах и страданиях жизни. Историк должен всегда помнить о том, что очень часто новое — это хорошо забытое старое.

Рейверы танцуют по одному в ритме техно, значительно превышающем ритм человеческого сердцебиения, который в среднем составляет 80 ударов в минуту. Ритм музыки техно может доходить до 120–160 и даже 240 ударов в минуту. Чтобы сопротивляться усталости (некоторые рейв-вечеринки длятся по несколько дней), рейвер принимает smart drinks — коктейли, богатые витаминами и микроэлементами, экстази или другие психотропные вещества. Любимые места рейверов — испанский остров Ибица и заброшенные бункеры Восточного Берлина.

Ужасный шум, производимый рейв-вечеринками, конечно же, вызывает протесты. Что касается Франции, здесь «в 1996 году было 62 рейв-вечеринки, собравшие от 30 до 3500 участников, всего их было 44 450. Они стали объектом пристального внимания полиции, жандармерии и таможенных служб, в двадцати трех случаях проводились облавы в связи с торговлей наркотиками. Однако истинное количество рейв-вечеринок не отражено в этой переписи, его оценить очень трудно, даты и места проведения очередного „мероприятия“ тщательно скрываются организаторами, и все участники молчат, как партизаны»[234] Чтобы оправдать ожидания подружек, наевшихся экстази и желающих завершить вечеринку «как следует», многим переутомленным рейверам требуется виагра.

Необходимость прибегать к наркотикам, чтобы «развлечься» (французский глагол se distraire — развлекаться — происходит от латинского distrahere — тянуть в разные стороны, отсюда французские значения «отделять часть от целого» и «отклонять»), ставит проблемы этического и санитарного порядка. Оптимизма ради скажем, что происхождение рейверов самое разное — это и французы, и выходцы из Северной или Центральной Африки, и их «коллективный отрыв» от повседневности может смягчить проявления расизма, а чтобы быть объективными, упомянем, что производимый рейверами шум вписывается в общемировую шумовую тендецию; одним из наиболее опасных источников шума являются самолеты. Несчастный человек, живущий рядом с аэропортом, страдает не только от снижения слуха, но и от сужения периферических сосудов, сердцебиения, что создает благоприятные условия, если можно так выразиться в данном контексте, для гипертонии и инфаркта миокарда. Мешая спать, вызывая тревогу и депрессию, шум (производимый самолетами, мопедами, с которых хозяева снимают глушители, чтобы привлечь к себе внимание, клаксонами нетерпеливых автомобилистов, музыкой техно, которую жильцы многоквартирных домов включают на полную мощность) заставляет несчастных жертв принимать транквилизаторы. Опять наркотики…

КАКОЕ МОЖЕТ БЫТЬ БУДУЩЕЕ В НЕЦЕЛЕСООБРАЗНОМ МИРЕ?

Каков будет дом завтрашнего дня?

Не приведет ли рост безработицы, а следовательно, и преступности и нестабильности в обществе к тому, что отдельные городские кварталы превратятся в настоящие крепости, как это уже произошло во многих американских городах: частная полиция, хитроумные системы слежения и т. д.? Возникнут ли вновь средневековые крепости с видеонаблюдением?

Не исчезнут ли из библиотек и с книжных стеллажей книги и не будет ли их содержимое распечатываться на принтере прямо из интернета? И что же будет на освободившихся стенах? На одной из них будет большой экран, который заменит собой сегодняшний маленький экран телевизора. А на других что? Ничего? Фотографии? Или же картины? Музыка будет записана на компакт-диски, цифровые мини-кассеты, мини-диски фирмы Sony, цифровые компакт-кассеты фирмы Philips, DVD и пр., и все это будет храниться в небольшом шкафчике? А комнаты будут загромождены горшками с растениями, которых уже полно на балконах, к вящей радости котов, которые обожают их обгладывать? Будет ли подаваться обед на одноразовых тарелках, чтобы освободить «первую хозяйку дома» от необходимости мыть посуду?

А может быть, возвратится мода на рояль, на сервизы и серебряные приборы с вензелями предков, живописные портреты которых будут извлечены из подвалов и, отреставрированные, украсят стены? Будут ли признаками изысканности вкуса мебель в стиле Людовика XV и вольтеровские кресла, аутентичные или копии? Можно ли будет «жить во времени», уничтожив прошлое?

Кто будет управлять?

Сегодня этот вопрос задается постоянно. Действительно ли управляют те, кто избран демократическим путем, кто считается защитником всех социопрофессиональных категорий, кто собирает толпы сторонников на бесчисленных митингах? Или это очередной обман зрения в буквальном смысле слова, который подают нам медиа, а на самом деле решения принимают мужчины (редко — женщины), держащиеся в тени, мало или совсем неизвестные, избегающие попадать в объективы видеокамер и считающиеся способными негативно или позитивно влиять на принятие решений?

С 28 января по 2 февраля 1999 года в швейцарском Давосе состоялся Всемирный экономический форум, на котором собралось более тысячи генеральных директоров, триста ответственных политиков и столько же «экспертов» со всех концов света. Тревожный итог этого форума заключается в том, что в начале 1999 года наш мир неустойчив. Неустойчиво все: деньги, государства, предприятия и умы. «Участники форума выразили неуверенность в том, что граждане мира способны отразить и принять постоянную нестабильность, свойственную экономике XXI века»[235].

Хвастаясь низким уровнем безработицы (4,7% в 1998 году), сбалансированным бюджетом, ростом среднедушевого дохода (3,9%), низкой инфляцией (1%), США, освободившись от помех в лице СССР, стали проявлять высокомерие. Чтобы выжить в условиях конкуренции, компаниям приходится сливаться: Volvo с Ford, банк Paribas с Société générale и т. д., и это только начало. Какие последствия это будет иметь для частной жизни людей? Неизвестно. Не обходится и без доброй воли. Было согласовано предварительное спасение сорока двух миллиардов долларов в Бразилии… без убедительных результатов.

Не стоит все валить на тех, кто принимает решения, будь они в тени или на виду. Возникают проблемы, очевидное решение которых весьма противоречиво, и это тоже очевидно. Например, пенсии. В связи с ростом продолжительности жизни финансовое бремя столь велико, что приходится повышать пенсионный возраст. Это обстоятельство будет иметь тяжкие последствия в виде резкого повышения уровня