Восток в новейший период (1945-2000 гг.) - Коллектив авторов

Антироссийский крен в грузинской политике стал особенно заметен после 1996 г., когда фактическое военное поражение России в Чечне увенчало Хасавюртское соглашение; затем в России в 1998 г. случился дефолт, а США, западноевропейские государства, НАТО и транснациональные корпорации резко активизировались в Грузии и во всем закавказском регионе. В 1996 г. в Тбилиси был принят Закон об охране границы, согласно которому российские пограничники должны были покинуть Грузию в течение 1997–1998 гг. 3 ноября 1998 г. Россия и Грузия подписали межправительственное соглашение, предусматривающее передачу охраны грузино-турецкой границы грузинским войскам, а в ноябре 1999 г. российские пограничники покинули Грузию. На практике это обернулось ослаблением пограничного контроля.

В рамках начатого с 1999 г. российским военным ведомством реформирования системы своего зарубежного базирования 17 ноября 1999 г. на саммите ОБСЕ в Стамбуле было подписано Совместное соглашение Российской Федерации и Грузии. Оно стало официальным приложением к Договору о сокращении обычных вооружений в Европе. Соглашение установило дату вывода (до 1 июля 2001 г.) российских военных баз из Гудауты и Вазиани. К этому сроку они и были ликвидированы Россией. С тех пор камнем преткновения в российско-грузинских отношениях стали две другие базы России: Грузия торопила вывести их, потому что они являлись препятствием для сближения с НАТО. Россия же, сохраняя в этой закавказской стране свое военное присутствие, надеялась помешать такому сближению.

В апреле 1999 г. Грузия (как и Азербайджан) не пролонгировала свое участие в ДКБ СНГ и заявила о выходе из него. Свое решение официальный Тбилиси мотивировал недовольством пассивностью Москвы в урегулировании абхазского конфликта. Россия же по-прежнему рассматривала ДКБ как своеобразный противовес растущей угрозе вовлечения НАТО в кавказские проблемы.

5 декабря 2000 г. Россия ввела визовый режим для граждан Грузии, упростив затем для жителей Абхазии и Южной Осетии (с весны 2002 г.), Аджарии (с ноября 2003 г.) процедуры получения российских паспортов. Решение России не могло не омрачить ее отношений с Грузией, которая расценила эти действия Москвы как косвенную поддержку сил, подрывающих территориальную целостность грузинского государства.

И все же, России и Грузии удалось достичь некоторого позитива в своих отношениях. Не прекращались на протяжении ряда лет переговоры по проекту рамочного Договора об основах отношений между Россией и Грузией. На январском саммите СНГ 2000 г. министры внутренних дел Грузии и России договорились о совместных действиях в борьбе против наркомафии, организованной преступности и терроризма, а также о совместных операциях в районе Панкисского ущелья на чеченском участке российско-грузинской границы.

Между тем Грузия, присоединившись в марте 1994 г. к программе НАТО «Партнерство во имя мира», во второй половине 1990-х годов все больше стала ориентироваться на Запад. В 1997 г. Грузия стала одной из стран учредительниц группы ГУУАМ. 27 апреля 1999 г. республика была принят в Совет Европы. Став в мае того же года ассоциированным членом Парламентской ассамблеи Совета Европы и неоднократно участвуя в заседаниях Совета Евроатлантического партнерства, Грузия заявляла о твердом намерении вступить в Североатлантический союз.

Особенно дружественные отношения связывают Грузию с Турцией. Этапными вехами на пути укрепления грузино-турецких отношений стали: подписание в январе 1994 г. грузино-турецкого Договора о дружбе и сотрудничестве; открытие 9 апреля 1998 г. нефтепровода Баку-Супса, окончательно определившего прозападный и протурецкий крен грузинской политики; стамбульский саммит ОБСЕ 1999 г., на котором, помимо принятия решения о выводе российских баз с территории Грузии, были подписаны соглашения о нефтяных и газовых проектах, что дало Турции дополнительный импульс для расширения своего политического и военного присутствия в Грузии.

В целом на внешнеполитическом поприще грузинскому руководству удалось достичь определенных успехов. В то же время внутриполитическая ситуация в стране, которую на Западе обычно относили к категории «несостоявшихся государств» (failed states), была очень далека от стабильности. Власть здесь не контролировала государство, суверенитет которого формально был признан остальным миром. Она вынуждена была делить управление республикой с другими правящими группами, господствовавшими на «своих» территориях и присваивавшими там природные богатства и плохо собираемые налоги. Отношения с Аджарией были приближены к ситуации «ни мира, ни войны». Сам лидер Аджарской автономии Аслан Абашидзе и его избирательный блок «Возрождение — Союз граждан» пользовались серьезным влиянием, с которым официальный Тбилиси вынужден был считаться. В районах Сванетии, Западной Грузии, Месхетии, Ахалкалаки, Панкисского ущелья положение оставалось неспокойным. Там наблюдались дезингеграционные тенденции. Дестабилизировала обстановку в Грузии и неблагоприятная ситуация в Чечне. Из-за притока оттуда беженцев и свободно перемещавшихся через границу боевиков был нарушен этнический баланс в приграничных районах Грузии, где компактно проживают родственные чеченцам кистины, что оказалось чреватым этнополитическим конфликтом. Но больше всего усугубляли нестабильность «замороженные» конфликты в Южной Осетии и Абхазии, отношения с которыми так и не удалось урегулировать.

Конфликт в Южной Осетии.

Этот «этноконфликт» — так официальный Тбилиси трактует свои взаимоотношения с Южной Осетией — начался с попытки Верховного Совета Южно-Осетинской автономной области (ЮОАО) повысить свой статус: 10 ноября 1989 г. им было принято решение преобразовать автономную область в республику (ЮО АССР) в составе Грузии. После отмены этого решения грузинским Верховным Советом 23 ноября 20 тыс. граждан Грузии организовали марш на столицу автономии Цхинвали — «для защиты грузинского населения», как выразился тогда первый секретарь ЦК КП Груз. ССР Е. Гумбаридзе. Во избежание кровопролития войска МВД СССР не пустили манифестантов в город, но стычек грузин и осетин предотвратить не удалось.

10 августа 1990 г. сессия Совета депутатов автономии приняла декларацию о суверенитете и объявила 20 сентября о «независимости и государственном суверенитете Южно-Осетинской Советской Демократической Республики» в составе СССР. Это решение 11 декабря 1990 г. было отменено грузинским Верховным Советом, а затем, в январе 1991 г., аннулировано и Москвой. В декабре 1991 г. грузинские власти объявили о ликвидации автономии Южной Осетии под тем предлогом, что осетины, сравнительно недавно (лишь с XIX в.) поселившиеся в Грузии, обрели этот статус незаконно — в благодарность за антигрузинскую деятельность и поддержку большевиков во время гражданской войны. З. Гамсахурдиа даже призвал осетин вернуться на родину — в Северную Осетию. Против самопровозглашенной республики была введена блокада, которая продолжалась до июля 1992 г. Начались, кроме того, и военные действия, в результате которых в Северной Осетии оказалось почти 30 тыс. беженцев и вынужденных переселенцев из Южной Осетии и внутренних районов Грузии.

29 мая 1992 г. Верховный Совет Южной Осетии принял Акт о провозглашении независимости Республики Южная Осетия. Одновременно с движением за суверенизацию в ЮО широкое распространение получила идея выхода из Грузии и последующего воссоединения с Северо-Осетинской автономной республикой в составе России, тем более, что 6 марта 1993 г. Верховный Совет