Философский камень Северуса Снейпа - Larik-lan

— Выполняя при этом приказ самого Дамблдора… чёрт! — Гораций не смог справиться с эмоциями, но никто не стал ему пенять — слишком сильно все были поражены этим осознанием.

— И, кажется мне, нам не стоит распространяться об этом, просто улыбаемся, машем и молча делаем свою работу, — заключила Макгонагалл, и все согласно покивали, а вскоре и разошлись, чтобы получше переварить своё ошеломительное открытие.

Когда летом стало известно, что директором Хогвартса стал бывший преподаватель ЗОТИ Северус Снейп, никто из посвященных уже не удивлялся, они только переглянулись, убеждаясь в верности собственных догадок, и поглубже запихнули опасные знания в самые глухие уголки своей памяти.

Дикий русский

Примечания:

Курсивом в тексте здесь и далее выделены слова, фразы и мысли, озвученные на русском языке.

--------------------

Входя в школу в качестве директора, Северус Снейп ожидал от коллег возмущений, ярости, обвинений. Укоров от Слагхорна, разочарованных взглядов от Флитвика, обиженных — от Помоны. С горечью ждал, что Минерва Макгонагалл посмотрит на него, как на пустое место, с ненавистью выскажет всё, что думает про убийцу своего Учителя. Но с гневом на него посмотрел Хагрид. С яростью — Хуч, с обидой — Трелони. А все деканы вели себя на удивление мирно, будто им дела нет, что их новый начальник — Пожиратель смерти и убийца великого светлого мага, их хорошего знакомого, для некоторых — друга.

Брат и сестра Кэрроу, ощущая свою власть, на первом же собрании коллектива распушили перья, с энтузиазмом заверяя, что "теперь здесь наступят другие порядки, ни одного грязнокровки не будет в стенах Хогвартса" и уже предвкушали, как будут строить и наказывать непокорных учеников. Но и это не вызвало особых возмущений в массах. На пожирателей поглядывали с некоей долей скепсиса и лёгким опасением, будто не желая связываться с бесноватыми. Только порывистая Роланда пыталась что-то высказать, но мадам Помфри тут же одёрнула её, не позволяя конфликту расцвести.

Когда педсовет закончился, Снейп попросил задержаться декана Гриффиндора, и она осталась сидеть в кресле, дожидаясь, пока остальные, вежливо прощаясь, не покинут помещение.

— Послушайте, Минерва, я не буду извиняться перед вами за то, что сделал. Это уже произошло, ничего изменить нельзя, и нам придется в дальнейшем работать вместе, так как с должности своего заместителя я вас не освобождаю.

Она, внимательно прислушиваясь к его словам, слегка кивнула, будто это было само собою разумеющимся.

— И если вы хотите что-то мне сказать, говорите сейчас, чтобы потом у нас не было разногласий.

— В принципе, нет. — Она пожала плечами. — Понятно, что в учебном процессе будут наблюдаться изменения, да и в списке литературы тоже, но это мы решим в рабочем порядке.

— Да нет же, я имел в виду… личную неприязнь. Минерва, если хотите, накричите на меня, я же понимаю, что вы едва сдерживаетесь.

Гриффиндорский декан вздохнула, как бабушка, распекающая внучка, и наставительно сообщила:

— Это совесть, директор Снейп. Так-то мне и не надо ничего говорить, вы сами справляетесь, занимаетесь самоедством. А надо делом заниматься. У нас какая основная задача? Учить детей. И заботиться о том, чтобы они оставались в безопасности. Вот и будем совместно, общими силами работать над тем, чтобы никто не пострадал.

Она поднялась, величественным жестом поправляя мантию.

— Оставьте мёртвое — мёртвым, мы с этим ничего уже поделать не сможем. Прекратите себя изводить и думайте о живых. А если вам захочется скрестить с кем-то палочки, я всё так же в вашем распоряжении.

После этого она вежливо кивнула на прощание и ушла, а Снейп остался сидеть в кабинете, донельзя ошарашенным. Будто он долго собирался с силами, готовился штурмовать неприступную крепость, а пока разогнался и подбежал, рассчитывая таранить преграды лбом, ворота сами распахнулись, и за ними не было ничего страшного. Макгонагалл умела удивлять.

///

Снейп подписывал бумаги, которые ему подсовывала заместитель, но тут в камине вспыхнуло зеленое пламя и в кабинет шагнул Долохов, тут же очищая себя от пепла. Худое, бледное, искривленное лицо Пожирателя слегка исказилось недовольством при виде постороннего человека, но Макгонагалл лишь склонила голову в приветствии, продолжая пододвигать по одному письма под перо директора. Антонин уселся в кресло, ожидая, пока они закончат, — видимо, решил не вмешиваться. Забрав папку с документами, женщина снова кивнула, прощаясь, а Долохов, окидывая её долгим взглядом, пробормотал себе что-то под нос по-русски. Затормозив у двери, она обернулась, холодно ответила на том же языке и удалилась, а изумленный Долохов расхохотался и смеялся минуты три.

— Антонин, что происходит? — Снейпу надоело ждать, к тому же он не понял ни слова из короткого диалога. С трудом успокоившись, тот смахнул с глаз выступившие слёзы и воскликнул:

— Восхитительная леди! Я сделал замечание о старых перечницах с хорошей грудью, а она поинтересовалась, в каком сарае меня учили так непочтительно говорить о женщинах и посоветовала больше туда не ходить. Это кто вообще?

— Декан Гриффиндора, моя заместительница, Минерва Макгонагалл.

— У неё, что ли, русские корни?

— Нет. Шотландка до мозга костей.

— А по нашему шпарит, как на родном. Может, мне к ней подкатить?

— Антонин, ей за шестьдесят уже.

— А мне, что ли, меньше? Зрелая дама с искрой — похоже, я влюбился.

А Снейп внезапно испугался. В последние годы Макгонагалл с её молчаливой поддержкой, терапевтическими дуэлями, редкими, но ценными советами, и всегда протянутой рукой помощи стала ему единственным другом. Более того — Северус осознал, что у него теперь не было человека ближе во всём мире, чем сухая, неприветливая, но честная декан Гриффиндора. И вот это внимание Долохова — бессердечного палача, убийцы, азкабанского сидельца и откровенного психа, могло стать для пожилой женщины серьёзной угрозой.

Выслушав распоряжения Лорда и проводив гостя, Снейп тут же кинулся в Гриффиндорскую башню, где застал декана за работой. Наложив на комнату несколько заклинаний от прослушивания, он взволнованно заходил по комнате, не зная, с чего начать разговор. Макгонагалл, склонив голову набок, молча наблюдала за его метаниями.