Кладоискательство и нумизматика - Николай Фёдорович Котляр

и масштабах чеканки монет во Львове, о техническом оснащении и о месте расположения самого двора. Тем не менее на основании изучения продукции Львовского монетного двора — галицких монет, а также различных, часто косвенных, упоминаний письменных источников удалось воспроизвести картину организации монетного дела во Львове конца XIV — начала XV в.

Один из документов первых лет XV в. позволяет определить главный источник поступления серебра на Львовский монетный двор. Грамотой молдавского господаря Александра I Доброго львовским купцам было позволено провозить серебро в слитках из Семиградья (Венгрия) через Молдавию. Известно, что в семиградском серебре того времени была небольшая примесь золота. Когда мы подвергли пробирному анализу львовские монеты XIV―XV вв., обнаружилось, что в их серебре также содержится незначительная доля золота. Это дает возможность утверждать, что Львовский монетный двор работал на сырье, привозимом из Семиградья. Возможно, подобно другим монетным дворам, Львовский переделывал старые и поломанные монеты, выпавшие из обращения, но этот источник сырья был второстепенным.

Хотя описание Львовского монетного двора XIV―XV вв. не сохранилось, мы можем представить его техническое оснащение. Львовские монеты изготовлены по техническим нормам, подобным нормам, принятым на польских монетных дворах того времени, например на Краковском. Сохранился счет, который в 1389 г. подал краковскому магистрату монетный мастер Руше. В нем перечислено основное оборудование Краковского монетного двора: плавильная печь, тигли для переплавки металла, пробирный камень, наковальня, большие и малые молоты и т. д. В перечне отсутствует главное орудие производства монетного дела — штемпели, но читатель знает, что они принадлежали не монетному мастеру, а королю.

Очень рано в мировом монетном деле была установлена монополия на производство монет. Никто, кроме суверенного властелина — монетного сеньора, не имел права чеканить деньги. Редко право чеканки монет имели большие города. Монетные дворы находились под непосредственным руководством государственной или городской финансовой администрации либо же их отдавали в аренду специалистам монетного дела, а иногда просто ловким дельцам, любителям погреть руки.

Сохранилось множество иконографического материала (картины, рисунки, миниатюры), где изображено производство монет. На стр. 65 помещена французская гравюра, на которой показаны процессы чеканки. На изображенном современником французском монетном дворе XV в. одновременно производилось несколько операций. В центре молотком расплющивают слиток серебра, превращая его в тонкий лист. Слева большими ножницами (обратим внимание на эту деталь!) как будто вырезают кружки — заготовки для чеканки монет. Наконец, справа показан сам процесс чеканки: ремесленник бьет молотком по верхнему штемпелю, ему помогает ученик. В глубине мастерской ее руководитель рассчитывается с клиентом. Дело в том, что долгое время существовала практика, в соответствии с которой любой человек мог прийти на монетный двор, принести собственное серебро и потом получить его в виде монет. Лишь позднее, в XVI―XVII вв., частные лица лишились доступа на монетные дворы.

Западноевропейский монетный двор XV в.

Другие рисунки XV―XVI вв. в общих чертах повторяют приведенный нами. Однако на самом деле изготовление монет было намного сложнее. Во-первых, процессов было не три, а больше. Во-вторых, существовало разделение труда. В-третьих, людей на монетном дворе работало больше. Попробуем воспроизвести картину производства монет в XIV―XV вв. на примере Львовского монетного двора.

Большая часть сырья поступала в виде слитков серебра, меньшая — как монетный лом и вообще серебряные вещи. Поэтому на каждом монетном дворе, следовательно, и на Львовском, обязательно была плавильная печь, в которой переплавлялся серебряный лом. Не раз, когда страна оказывалась в трудном положении, в монеты превращали серебряные и золотые украшения, посуду и даже церковную утварь. Кроме того, приблизительно с середины XIV в. в европейские серебряные монеты (кроме русских и некоторых других) начинают добавлять лигатуру — примеси неблагородных металлов, обычно олова и меди. Сначала Львовский монетный двор чеканил монеты из практически чистого по техническим нормам того времени серебра (875―938 пробы), а уже с конца XIV в. здесь начинают производить монеты, в которых содержалось лишь 50 % чистого серебра, остальное составляла лигатура. Поэтому печь была необходима еще и для получения сплава серебра с примесями.

Готовые слитки попадали к мастеру, который с помощью молотка превращал их в листы нужной толщины. Этот процесс хорошо известен по миниатюрам, фрескам, витражам и гравюрам средневековья. Изображен он и на приведенной выше гравюре. Расковывание слитка в лист равномерной толщины требовало очень высокой квалификации. Но даже при большом опыте и мастерстве невозможно было достигнуть одинаковой толщины на всей площади листа. В результате при одинаковом диаметре монеты могли иметь разный вес. Этим и объясняется господствовавший в средневековье способ чеканки «al marco», при котором из весовой единицы металла — гривны изготовляли определенное количество монет, не слишком заботясь о тождественности веса отдельных экземпляров.

Заготовка кружков из листов была одной из специфических особенностей монетного производства. В нумизматической литературе прежде господствовало мнение, будто монетные кружки вырезали ножницами из листа металла. Основывается оно на упомянутых средневековых изображениях, а также на том, что на многих средневековых монетах можно заметить следы резки на краях.

Легко представить себе, каких физических усилий требовало бы превращение листа металла в массу кружков с помощью ножниц. Вот несложный подсчет. На Львовском монетном дворе в основе монетной стопы лежала гривна серебра весом около 198 г. В 1389―1399 гг. здесь выпускались монеты из практически чистого серебра весом до 0,98 г. каждая. Следовательно, из листа, в который под молотком монетного мастера превращалась гривна, должно было выйти около 200 кружков, даже с учетом того, что часть металла шла в обрезки! Но недаром, вероятно, на средневековых рисунках ножницы изображены очень большими, а на фреске XV в. в храме св. Барбары в Кутней Горе (Чехия) ножницы настолько велики, что, работая ими, мастер вынужден налегать на рычаги всем телом. Как поверить, что метровыми ножницами (наподобие современных, которыми режут жесть) можно было быстро и ловко вырезать металлический кружок — а в то время монеты имели преимущественно размер 10―15 мм; вряд ли удалось бы таким способом достигнуть даже приблизительно одинакового размера кружков.

Внимательно изучив монеты X―XV вв., нумизматы пришли к выводу, что даже в начале этого периода монетные кружки изготовлялись с помощью специального штампа, который автор этих строк назвал вырубкой. Представим трубу с острыми краями; ударом молотка по ее верхушке из листа серебра вырубали кружки, подобно тому как современная хозяйка формочкой вырезает коржики из слоя тонко раскатанного теста. Правда, для того чтобы получить кружок из нашего «теста», нужны были острая вырубка и сильный удар молотка. Такая несложная механизация серьезно ускорила трудоемкий процесс создания монетных заготовок.

А как же быть с ножницами? Неужели художники XV в., которые сами могли видеть чеканку монет, ошиблись? Нет,