Все тайны мира Толкина. Симфония Илуватара - Александра Леонидовна Баркова

одно из пятидесяти имен Одина. Перед нами отражение близнечного мифа, где один бог-брат воплощает светлую, созидательную сторону, второй же – темную, деструктивную. Но несмотря на достаточно широкую распространенность близнечного мифа в культуре архаичных народов, мы полагаем, что здесь это не воплощение универсалии, а заимствование из конкретного источника.

Сходство Мелькора с Локи также довольно относительно. Локи – трикстер, его оружие – хитрость; кроме того, он далеко не всегда враг прочим богам, и сюжетов, где он выступает помощником и хитроумным советчиком, достаточно много. Более того, даже в своих наиболее негативных поступках (убийство светлого бога Бальдра, порождение чудищ, сражение против богов во главе воинства Нижнего мира в Последней Битве) Локи совершает деяния, которые дадут Одину и прочим богам великую славу, Бальдру – воцарение в новом мире без войн, и, кажется, это в значительной степени осознавалось самими скандинавами. Локи гораздо более «свой» для богов, чем, скажем, великаны. И если судить по «Перебранке», то и после убийства Бальдра он остается среди них.

Мелькор – совершенно иное. В нем гораздо больше от христианского Сатаны, чем от хитрого скандинавского бога. Мелькор сразу же отъединяется от прочих Валар, строя свою твердыню, он предпочитает силу хитрости. Подобно Локи, Мелькор заточен и, когда он освобожден, это несет новые беды, но обстоятельства заточений не совпадают. Картина последней битвы Арды, Дагор Дагорат, когда прежний мир будет уничтожен и после его гибели возникнет Арда Исцеленная (это лишь упоминается в «Сильмариллионе», но известно по черновикам Толкина), отчасти сходна с Гибелью Богов, но апокалиптические мотивы там важнее. Пожалуй, чертой, наиболее сближающей Локи и Мелькора, является связь с огнем. Огонь по-исландски – logi, с «Поездки Тора в Утгард» из «Младшей Эдды» Локи состязается с огнем, а в мифе противники всегда обладают общей чертой. Мелькору служат огненные балроги, затем – огнедыщащие драконы, врата в его крепость – вулкан, так что тема огня в его образе значительно масштабнее.

Некоторые одинические черты просматриваются в образах Намо – Владыки Судеб и Оромэ – Великого Охотника. Чертоги Намо, они же Залы Мандоса – это место, куда приходят духи погибших эльфов (в то время как люди покидают Арду, уходя за грань мира). Намо – провидец, он произносит Проклятие Нолдор, которое мы уже упоминали. Этот величественный и мрачный образ по духу гораздо ближе Одину, чем формально совпадающий в деталях Манвэ. Что касается Оромэ, то он скорее соотносим с континентальным Воданом, предводителем Дикой Охоты. Но если Водан несет смерть тем, кто случайно встретится с ним, то Оромэ – убийца чудищ, так что здесь образ сверхъестественного охотника максимально гармонизирован.

Атрибут Оромэ – его рог, и это заставляет вспомнить о другом скандинавском боге – Хеймдалле, страже Асгарда, который затрубит в свой рог, возвещая начало Гибели Богов. Другой роднящий эти два образа мотив – менее цитатен, но более важен. В прозаической вставке к «Песни о Риге» говорится, что Риг – это Хеймдалль, содержание же песни – порождение Ригом трех сословий скандинавского общества: знати, землевладельцев и рабов. То есть Хеймдалль выступает и как прародитель человечества. Наиболее яркий сюжет, связанный с Оромэ, – история о том, как он обнаруживает эльфов у Вод Пробуждения и затем ведет три народа эльфов в Валинор. Так что хотя Оромэ буквально прародителем не является, его роль в судьбе едва пришедших в мир эльфов – центральная.

Чрезвычайно отчетлива цитатность в образе Тулкаса – Валара, воплощающего физическую силу. В нем узнается скандинавский громовержец Тор, гроза великанов. Подобно тому, как приход Тора усмиряет Локи во время перебранки, так же самое вступление Тулкаса в битву заставляет Мелькора бежать, а позже именно Тулкас берет его в плен. Выше мы показали, что основание для поиска черт, роднящих образ Мелькора с Локи, заключается не столько в собственно образе Врага, сколько в том, что он ставится в отношения, заставляющие вспомнить о Локи. В частности, сходство Тулкаса и Тора – одно из таких.

Упомянем также пару образов Владык Моря – Ульмо у Толкина и Ньерд в скандинавской мифологии. Здесь сходство совсем незначительно. Помимо «среды обитания», это некоторая отстраненность от прочих персонажей, для Ньерда она мотивирована тем, что он не из небесных богов асов, а из земных – ванов. Для Ульмо эта отстраненность принципиально иная: когда Валары перестали вмешиваться в дела Срединных Земель, Ульмо не оставляет эльфов-изгнанников и людей своей заботой.

Что касается остальных Валар, то попытки сопоставить их со скандинавскими богами нам представляются совершенно бесплодными.

Завершая этот абрис, мы можем сказать, что формируя пантеон своего мира, Толкин скорее отталкивался от скандинавской мифологии, чем заимствовал из нее. Отдельные мотивы, знакомые любителям древних сказаний, делают образы Валар более близкими читателю, узнаваемыми, и это порождает распространенное мнение, что Толкин поместил скандинавских богов в мир с Единым Богом во главе. Как видим, мнение глубоко ошибочное. К шестнадцати богам, упомянутых в «Перебранке Локи» (а это далеко не весь пантеон «Эдды»!) мы нашли параллели в образах лишь шести Валар, причем из них трое репрезентируют различные аспекты Одина – Бодана.

Волк и его однорукий противник

Как показывают наши не всегда успешные попытки найти скандинавские мотивы у Толкина, наибольшего результата мы добиваемся при анализе образа Врага и всего, что связано с ним. И в данном случае нас ждет прямая, легко узнаваемая цитата.

Центральное сказание для «Сильмариллиона» – история Берена и Лучиэни, добывших из твердыни Врага один из светящихся алмазов – Сильмарилов. Кратко их историю Толкин излагает и во «Властелине Колец», поскольку Арвен – из рода Лучиэни.

Интересующий нас эпизод таков. У выхода из цитадели Врага на Берена и Лучиэнь нападает исполинский волк Кархарот, он откусывает герою руку, в который тот держит светящийся Алмаз, но, поскольку Сильмарили благословенны, Волк в муках и безумии мчит прочь. Затем на Кархарота собирается охота, где волка Моргота убивают, однако на этой охоте гибнет и Верен.

Нетрудно узнать в образе Кархарота черты эддического исполинского волка Фенрира. Порождение Локи и великанши, этот волк во время Гибели Богов будет противником Одина и убьет владыку богов (после чего его поразит один из сыновей Одина – Видар). В «Младшей Эдде» также сообщается о том, что перед Последней Битвой некий волк проглотит солнце, а другой волк – луну. В этом можно усмотреть источник цитаты к образу Кархарота, проглатывающего светящийся Алмаз, который затем станет звездой на небе. Фенрир ли этот волк? Так сообщают комментаторы академического издания «Старшей Эдды»48, однако в тексте песни говорится о