Военная история Грузинского гренадерского Е. И. В. Великого князя Константина Николаевича полка В связи с историей Кавказской войны - Георгий Николаевич Казбек

За эту экспедицию полковник Симонович произведен в генерал-майоры и сделан правителем Имеретии и командующим войсками, в ней расположенными, а шефом Кавказскаго гренадерскаго полка был назначен полковник Котляревский.

Пленением Соломона не кончилась его вражда против России. Привезенный в Тифлис, он находился под строгим надзором полиции; но, несмотря на это, успел бежать в Ахалцих, а оттуда снова в Имеретию. Это обстоятельство произвело новое возмущение, которое было упорнее перваго, но и в этот раз; не успев ничего сделать, царь вновь бежал в крепость Ахалцых.

Исходив во всех направлениях Имеретию, не имевшую путей сообщения, полк находился в постоянной борьбе с природою и людьми и, в течение почти двух лет пребывания в ней, участвовал во взятии почти десяти укрепленных мест и во всех сражениях, как, с имеретинами, так и с турками. Генерал Тормасов в своих всеподданнейших донесениях отдает полную справедливость трудам полка и, безпрестанно выхваляя его подвиги, в виде награды, дал ему в начальники героя, уже прежде составившаго себе громкую славу, а во время командования полком прославившаго имя грузинских гренадер – Петра Степановича Котляревскаго.

Петр Степанович Котляревский принял командование полком в конце 1810 года во время похода генералаТормасова к Ахалцыху; но в реляциях этого времени имя его нигде не упоминается. Самый ахалцыхский поход проходим здесь молчанием, потому что не имеем должных сведений о участии в нем Кавказскаго гренадерскаго полка[59].

В феврале 1811 года Кавказский гренадерский полк назван Грузинским гренадерским, а баталионы, до того называвшиеся один шефским, а другие именами полковаго командира и младшаго штаб-офицера, наименованы номерами 1-й, 2-й и 3-й.

Командование полковника Котляревскаго[60] Грузинским гренадерским полком начинается фактом, известным своею смелостью, – взятием приступом крепости Ахалкалаки. В начале 1811 года турецкое правительство снова возобновило приготовления к войне с Россиею. В первых числах января было послано от султана к Аббас-Мирзе приглашение, с наступлением весны атаковать русских со всех сторон, предварительно подготовив успех возбуждением населения главнаго хребта гор и завоеванных ими народов. Перехваченныя письма персидских и турецких сановников показывают, что обе стороны не щадили золота и подарков для достижения цели. Переговоры Турции с Персиею шли с большим успехом. Персидский шах, получивший богатые подарки от турецкаго султана, снарядил многочисленную армию, над которою сначала хотел сам принять главное начальство.

Вместе с этим Александр-царевич вооружал лезгин и кахетинцев, пользуясь голодом и чумою, приводившими в уныние весь народ. Ахалцыхский паша усилил набеги на Карталинию и старался возбудить к тому же Имеретию. Словом, Грузия была в сильном волнении. Затрудненный необходимостью ожидать неприятеля на каждом пункте пространной границы русских владений, а равно и иметь войска внутри страны, для укрощения готовившихся возмущений, генерал Тормасов, в сильных выражениях описывал свое безвыходное состояние, прося помощи из России. Всякому известны затруднения, в которых находился Император Александр в ожидании нашествия Наполеона и потому Тормасов не получил никаких подкреплений. Между тем приближался сентябрь, в котором союзныя войска должны были, собравшись к границам Турции, начать военныя действия. При этих трудных обстоятельствах принял должность главнокомандующаго генерал-лейтенант маркиз Паулуччи.

В сентябре месяце в окрестностях Карса собралась значительная часть турецкой армии и вместе с тем, в ожидании прибытия персидских сил, двинулась к границам Грузии. Маркиз Паулуччи приготовился к обороне.

Затруднения усиливались ежечасно. С одной стороны носились слухи о ропоте народа, подвергшагося сильному голоду, а с другой не было возможности доставить провиант с Кавказской линии даже для войск. В этом трудном положении случай спас русских: сераскир турецких войск Эмин-паша, во время джигитовки, бывшей при встрече с эриванским ханом, был убит одним куртинцем, подкупленным известным нам Карабеком, братом карсскаго паши, и этим неожиданным случаем избавил русских от главной опасности. Вслед за этим, союзная армия отступила от границ и разошлась по квартирам. Так мало зависел в то время ход дел в пограничных пашалыках от воли турецкаго султана!

Между тем происшествие это дало случай маркизу Паулуччи завладеть Ахалкалаком.

Близкое соседство Ахалцыхскаго пашалыка с богатою Борчалою имело вредное влияние на дух населения этого участка. С одной стороны необходимость подчиниться власти русских и с другой безпрестанныя враждебныя столкновения с требованиями ахалцыхскаго паши ставили население Борчалы в трудное положение; чтобы спасти его от грабежей турок, укрывавшихся в ближайшем городе Ахалкалаки, а главное, чтобы иметь случай, на ожидавшемся мирном переговоре, требовать уступки этого города, маркиз Паулуччи решился завладеть им нечаянным нападением. Важность дела и сопряженная с ним опасность требовали предусмотрительнаго выбора человека, которому можно было бы поручить это дело. Выбор пал на Котляревскаго. 2 декабря маркиз Паулуччи послал в Гори своего адъютанта, подполковника Степанова, с секретными инструкциями командиру Грузинскаго полка.

Вместе с Степановым прибыл в Гори переводчик, подпоручик Эмас-ага, которому хорошо были известны горныя тропинки Ахалцыхскаго пашалыка. Котляревскому предстояла трудная дорога чрез Триалетския горы, в суровое зимнее время по проселкам и часто почти по непроходимым местам. Получив приказание, Котляревский тотчас же выступил из Гори с 1-м баталионом своего полка. Переправясь через Куру, он присоединил к себе 2 баталиона и, имея с собой 100 казаков и вьючный обоз с штурмовыми лестницами, 4 декабря двинулся в путь. Морозы были ужасные; голыя вершины Триалетских гор были покрыты глубоким снегом, по которому приходилось пробивать новую дорогу. Твердыми шагами выступили гренадеры к победе, но глубокий снег и сильныя метели, сопровождавшия их три дня сряду (4, 5 и 6 декабря), значительно затруднили их марш; не смотря на это, на рассвете 7-го числа, Котляревский был уже в двадцати пяти верстах от крепости.

Благоразумие требовало крайней осторожности, чтобы войска наши не были открыты неприятелем до самаго штурма; поэтому Котляревский целый день, 7 декабря, должен был провести в бездействии, укрываясь от неприятеля в ущельях гор. С наступлением ночи войска двинулись далее, и в глубокую темь, в ночь на 8 декабря, прибыли под самый Ахалкалак[61]. Вдали уже были слышны оклики часовых, под голоса которых были сделаны все распоряжения к предстоявшей атаке. Отряд был разделен на три колонны, в каждой по 200 гренадер стрелков. Сверх того, отделена особая рота, разделенная на три части, по 20-ти в каждой. Из этих команд одна часть должна была произвести фальшивую атаку, а другия две – занять ближайшия к крепости деревни. Сделавши все эти распоряжения, отряд снова поднялся и так тихо