Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

того чтобы искать союзников, делаешь все, чтобы нажить себе новых врагов, может быть, еще более опасных, чем апачи. Мы убьем сотню твоих воинов, прежде чем хоть одна ваша стрела заденет нас. Ты действительно хочешь послать своих людей на смерть? Ты вождь, и мы не можем тебе воспрепятствовать. Но нас твои приказы не касаются.

Индеец помолчал какое-то время, а затем примирительно и с опаской произнес:

— Мой брат знает, что я не хотел причинить ему вреда.

— Я принимаю твои слова так, как они звучат, и мне безразлично, что ты хотел этим сказать.

— Спрячь оружие, и мы расстанемся друзьями.

— Ничего не имею против, однако, прежде чем я спрячу револьвер, надо бы убедиться, что ты честно предлагаешь нам дружбу.

— Я так сказал, и в моих словах — мои мысли.

— Раньше твои слова звучали не так, как их следовало понимать. Поэтому мне трудно поверить в твои обещания. Отдай мне твою трубку мира и…

— Уфф! — не сдержался индеец. — Команч не отдаст свою трубку никому.

— Ты отдашь мне не только трубку, но и свои «лекарства».

— Уфф! Подарить «лекарства»?!

— Я не прошу их у тебя в подарок. Ты отдашь мне их на время, а когда мы расстанемся в мире, я все верну тебе в целости и сохранности.

— Воин никогда не расстается с «лекарствами».

— И все же ты сделаешь, как я того требую. Я знаю ваши обычаи: отобрав твою трубку и «лекарства», я стану тобой, и если ты начнешь мне вредить, то никогда после смерти не попадешь в Страну Вечной Охоты.

— Коша-Певе не получит моих «лекарств».

— Тогда нам больше не о чем говорить. Готовься, сейчас ты получишь пулю в лоб, а потом я сниму с тебя скальп. Запомни, я три раза подниму и опущу левую руку. Опуская ее в третий раз, я разнесу тебе череп.

Олд Дэт прижал ствол к виску вождя, поднял и сразу же опустил левую руку, взмахнул ею второй раз, но когда рука поднялась в третий, краснокожий не выдержал.

— Остановись! — воскликнул он. — Коша-Певе обещает мне вернуть все обратно?

— Клянусь.

— Ты получишь их, но я… — Краснокожий поднял руки вверх, словно собираясь снять свою трубку и мешочек с «лекарствами».

— Стой! Опусти руки! — грозно одернул его Олд Дэт. — Я поверю тебе только тогда, когда все твои амулеты перекочуют ко мне. Мой товарищ сам снимет их с твоей шеи и повесит на мою.

Команч покорно опустил руки, я приблизился к нему, снял с его шеи трубку мира и замшевый мешочек и повесил их на Олд Дэта. Только теперь вестмен сделал шаг назад, спрятал револьвер, и на его лицо вернулось прежнее благодушное выражение.

— Вот так-то лучше, — сказал он. — Теперь мы снова друзья, и мой брат может поступать как ему угодно. Мы же останемся здесь и посмотрим, чем кончится схватка.

Команчу, видимо, еще никогда не приходилось испытывать такое унижение. Его рука непроизвольно потянулась к рукоятке ножа, но он не посмел достать его и только злобно прошипел:

— Пусть бледнолицые не обольщаются. Когда они вернут мне трубку и «лекарства», вернется и наша вражда, и тогда все они встанут у столба пыток, на радость сыновьям команчей.

Вождь круто повернулся и исчез в темноте.

— На какое-то время мы обезопасили себя, — сказал старый вестмен. — Однако осторожность не помешает. Лучше не оставаться у костра на виду у команчей, а отойти поближе к скалам. Скорее, джентльмены! Коней уводим с собой!

В кромешной тьме, чуть ли не на ощупь, мы добрались до скал, стеной окружавших долину. Привязав к вбитым в землю кольям оседланных и взнузданных лошадей, мы расположились на траве в тревожном ожидании. Вокруг царила глубокая тишина.

— Ждать придется недолго, — заметил Олд Дэт. — Сейчас команчи с дикими криками бросятся вперед, но для многих из них этот крик станет предсмертным. Ну что, разве я был не прав?

По долине прокатился жуткий вой, словно стадо диких зверей вырвалось из клеток. Многократно отраженное эхо повторило боевой клич команчей. Апачи не издали в ответ ни единого звука, но когда лавина нападавших подкатилась к проходу, раздались два выстрела из знакомого нам ружья — Виннету подал знак к началу боя.

Если бы летящие копья и стрелы производили шум, вся долина наполнилась бы грохотом. Однако слышны были лишь крики команчей и выстрелы из двустволки Виннету. Так продолжалось несколько минут, а затем все покрыл леденящий душу победный клич: «И-их-иихх!»

— Это апачи! — радостно заявил Сэм. — Они победили!

Негр был прав. Крики стихли, и вскоре около полупогасших костров команчей появились всадники. Попытка вырваться из ловушки обернулась для команчей разгромом. Некоторое время в лагере царила неразбериха, команчи собирали убитых и раненых товарищей и укладывали их у огня, опять заунывно зазвучали траурные песнопения. Олд Дэт не мог спокойно смотреть на бестолковые действия команчей и ругал их последними словами, похвалив только за то, что они догадались выставить часовых.

Так прошло полчаса, команчи оплакали павших и вновь созвали военный совет. Десять воинов покинули лагерь и рассыпались по долине.

— Они ищут нас, — сказал Олд Дэт. — После хорошей трепки спеси у команчей поубавилось. Теперь они поняли, что мы были правы, и готовы прислушаться к нашему совету.

Не замечая нас в темноте, появился один из команчей, рыскавший наудачу по долине. Олд Дэт окликнул его.

— Бледнолицые братья здесь? — спросил индеец. — Пусть они поспешат к костру.

— Кто тебя послал?

— Вождь.

— Что ему понадобилось от нас?

— Сейчас начнется совет. На этот раз бледнолицые могут присутствовать на нем.

— Могут? Вы слышите, джентльмены? Мудрые воины команчей снизошли к бледнолицым и согласны нас выслушать. Но эта честь не про нас, мы уже устроились на ночлег и никуда не пойдем. Так и передай вождю. Ваши распри с апачами нас не касаются, мы не собираемся сражаться ни с вами, ни с ними.

По-видимому, воин был предупрежден об упрямстве старика, так как стал упрашивать, и это смягчило Олд Дэта.

— Ладно уж, раз без нашей помощи вам не обойтись, мы подскажем вам, что делать. Но мы не допустим, чтобы ваш вождь приказывал нам. Передай ему, что если он хочет разговаривать с нами, то пусть приходит сюда.

— Он никогда не сделает этого. Он — вождь!

— Я тоже вождь — известнее и значительнее его. Мы даже не знаем его имени. Так и передай ему слово в слово.

— Он не сможет прийти, даже если захочет: вождь ранен в руку.

— С каких пор сыновья команчей ходят на руках? Мы не нуждаемся