Германская история: через тернии двух тысячелетий - Александр Иванович Патрушев

а после прихода к власти — полувоенный китель, украшенный лишь полученным в годы войны Железным крестом. Но культ вождя имел и обратную сторону. Превращение народа в фанатичную толпу оборачивается тем, что и сам вождь начинает подчиняться инстинктам этой толпы. Он сам начинает верить в то, что приписывает ему обезумевшая масса, сливаясь с нею в едином порыве слепого фанатизма. Как точно подметил еще Фридрих Ницше: «Вождь должен иметь все качества толпы; тогда она тем менее будет стыдиться перед ним, и он будет тем более популярен»[234].

Кино и театр

Большое значение придавалось воздействию на население кино, которое в то время было уже довольно широко распространено в Германии, где ежедневно 1 млн. зрителей смотрел фильмы в 3 тыс. кинотеатров. Еще до создания министерства пропаганды началась перестройка в нацистском духе киножурналов, а затем и кинофильмов. В них обычно, хотя бы исподволь, возвеличивалась арийская доблесть, унижались другие народы, воспевались военные походы, подчинение авторитету власти и силе, прививались самые разнузданные инстинкты. Для поощрения создания фильмов такого рода уже в 1933 г. были введены кинонедели и учреждены национальные премии, которые было решено выдавать в день труда — 1-го мая.

Всего за годы существования Третьего рейха на экран было выпущено 1097 художественных фильмов. При этом только каждый десятый содержал откровенную политическую пропаганду, остальные были развлекательными, историческими и приключенческими. Но и в них скрытно — через людей, семью, любовь — преподносились мировоззренческие установки.

К 1937 г. четыре крупнейшие кинокомпании — УФА, Терра, Тобис и Бавария — находились в руках государства, и Геббельс полностью держал под контролем все киноискусство. Интересно, что в этой сфере он проявлял заметную сдержанность. Он прекрасно знал, что для большинства людей фильмы являются формой побега от действительности, и понимал их значение для воспитания определенных чувств и мыслей. Понимал Геббельс и то, что слишком большая или чересчур прямолинейная пропаганда с экрана способна вызвать противоположные эмоции и чувство протеста. Поэтому он требовал от фильмов таких высоких художественных достоинств, благодаря которым содержавшиеся в них пропагандистские идеи проникали бы в подсознание зрителей.

Весьма успешным в этом смысле стал фильм «Квекс из Гитлерюгенда» (1933), в котором рассказывалась история романтичного подростка из рабочей семьи. Он состоит в коммунистической молодежной организации, но мечтает о «Гитлерюгенде». Когда его желание наконец-то сбывается, подросток погибает при раздаче нацистских листовок от ножа коммунистического боевика. Превосходная операторская работа и впечатляющая музыка принесли киноленте большую популярность. В фильме «Фридрих Шиллер, триумф гения» (1940) содержалась некая двойственность. Молодой поэт борется против деспотичного герцога, отстаивая свободу художественного творчества, что не укладывалось в цензурные рамки Третьего рейха. С другой стороны, главная тема литературного гения, боровшегося против реакционного правительства за свободу в Германии вполне могла вызвать аналогию с политическим гением, боровшимся против Веймарской республики. Популярным стал в Германии и злобный антисемитский фильм «Вечный жид» (1940), дублированные копии которого нацистские власти показывали во всех завоеванных ими европейских странах. В фильме в подчеркнуто документальной манере евреи изображались похожими на крыс, грязными и помешавшимися на деньгах существами. Кошмарные сцены ритуальных убийств животных должны были вызывать у истинно арийских зрителей омерзение к садизму еврейской религии. Специфической чертой фильмов военного времени «Я обвиняю», «Ритуал самопожертвования», «Кольберг» являлась проходящая через них идея смерти. Близившийся крах Третьего рейха подводил к прославлению спасения души через искупительную смерть и небесного благословения за нерушимость своей веры.

Столь же быстро, как и кино, нацисты прибрали к рукам театр. Уже 23 марта 1933 г. был создан нацистский союз «Немецкая сцена», который 11 апреля приказом Гесса был объявлен «единственной признанной театральной организацией НСДАП», а точнее, всей Германии. Специальные уполномоченные наблюдали, чтобы данные Геббельсом 8 мая директивы руководителям немецких театров неуклонно проводились в жизнь и осуществлялась нацистская перестройка театральных программ. Результатом явились упадок театрального искусства и катастрофическое снижение сборов. На заседании кабинета министров 22 марта 1934 г. Геббельс попросил о финансовой поддержке театров, чтобы, по его выражению, «не допустить здесь полного развала». Геббельс рассчитывал на не менее чем 17 млн. марок. По предложению Гитлера, было решено субсидировать театры в сумме 12 млн. марок.

Прежний экспрессионист, драматург Ханс Йост, ставший директором берлинского Государственного театра обосновал теорию «радикально новой драмы». Если «театр прошлого столетия, начиная с Лессинга, был построен на плоской основе рационализма», то новая драма, которая ликвидирует «буржуазное наслаждение искусством», должна потребовать от зрителей не «одобрения», а «активного участия». Она должна воздействовать на публику «подобно элексиру»[235].

Но воплощать национал-социалистические идеалы в театре оказалось делом сложным. Когда в сезон 1934–1935 гг. в берлинских театрах состоялись три премьеры спектаклей на крестьянские темы — «Лягушки Бюшенбюля», «Новосёлы» и «Святая земля», все они с треском провалились. Привыкшая к тон кому театральному искусству времен Веймара публика не принимала откровенной политико-идеологической направленности нацистской драматургии. Поэтому театры повернули к классике — Гёте, Шиллеру, Шекспиру. Ставились также пьесы Бернарда Шоу, в которых высмеивались нравы англичан и их демократия.

Пресса и радио

В октябре 1933 г. был издан имперский закон о прессе, который провозгласил журналистику общественной профессией. Следовательно, издатели, редакторы и корреспонденты должны были иметь немецкое гражданство, арийское происхождение и не состоять в браке с лицами еврейской национальности. Закон предписывал не публиковать того, что каким-то образом может повлечь за собой «ослабление мощи немецкого рейха изнутри или извне, подрыв воли немецкого народа, обороны Германии, ее культуры и экономики», а также не допускать публикаций, «оскорбляющих честь и достоинство Германии».

Имперская палата прессы жестко контролировала все немецкие периодические издания. Поскольку она обладала правом регулировать конкуренцию, то президент палаты Макс Аман не упускал случая расправиться под этим предлогом с неугодными изданиями или независимыми газетами и журналами, резонно полагая, что чем меньше их будет, тем лучше. Всего за первый год деятельности он умудрился отобрать лицензии у 1473 человек, а к 1936 г. было закрыто 80% всех немецких издательств. Если в 1932 г. в Германии выходило 4703 газеты, то в 1944 г. — только 977 (хотя при этом надо учитывать и возникшие сложности военного времени).

В целом в течение 1933 г. число ежедневных газет в Германии сократилось с 2703 до 1128; 1248 газет было закрыто, 327 прекратили издание сами. Число еженедельных журналов сократилось на 40%, двухнедельных — на 50, ежемесячных — на 45%. Месячный тираж печатных изданий упал с 1 млрд. в 1932 г. до 300 млн., т. е. на 70%[236].

В апреле 1934 г., после 230 лет непрерывного существования, закрылась ведущая либеральная немецкая газета «Фоссише