Час волка. Введение в хронополитику - Владимир Семенович Овчинский

степени различных траектории динамики через разрыв. Более естественной и спокойной является, безусловно, эволюционная траектория. Однако в условиях высокой неопределенности, турбулентности и неустойчивых темпов динамики она маловероятна.

Что касается долговременных перспектив революционного развития, то необходимо иметь в виду чрезвычайно важное обстоятельство. Если исходить из исторических данных, то приходится признать, что революционное развитие практически всегда базируется на прорывных технологических новациях, которые не имеют аналогов в прошлом. Относительно же прорывных технологических новаций можно сделать вывод, что они в подавляющем большинстве случаев имеют вероятностный характер.

Проиллюстрируем это двумя примерами. Хорошо известна ключевая роль колеса в развитии цивилизаций. Также общим местом является констатация, что евроазиатская цивилизационная общность изобрела колесо, а коренные народы, населявшие Северную и Латинскую Америку и большую часть Африки, этого не сделали. Объясняется это вероятно тем, что изобретение колеса связано не с логикой развития факторов производства и производительных сил, а с творческой мощью неизвестных изобретателей. На евразийских просторах случилось такое изобретение, а на американских – нет. Иными словами, можно представить себе цивилизацию, где колесо так и не было изобретено. И это при том, что латиноамериканские цивилизации достигли высочайшего уровня в строительстве, камнеобработке, астрономии, хирургии и т. п. Приведенный пример заставляет задуматься о том, что западная цивилизация прошла мимо многих прорывных открытий и изобретений, чьи авторы не были услышаны или забыты обществом. Случись по-другому, наш мир мог быть совершенно иным, чем тот, в котором мы сегодня живем.

Можно привести и другой пример. Историки хорошо знают, что вплоть до XVI века мощнейшим государством планеты с наиболее развитой техникой и технологиями, самым большим производимым валовым национальным продуктом, с продвинутыми наукой и культурой были отнюдь не Англия, Франция, Пруссия или Московия, а Китай. Именно в Китае был создан порох, разработана и внедрена технология книгопечатания, индустриальное производство материалов для прокладки дорог, изготовление бумаги и фарфора, производство пороховых ракет для военных нужд и строительство гигантских океанских судов, а также многое другое. Китайцы хорошо знали и использовали энергию рек, ветра. У них были артефакты, утилизирующие энергию пара, своего рода прообразы паровой машины. Однако, несмотря на наличие на территории Китая значительных, легкодоступных месторождений угля, торфа, нефти, китайцы так и не смогли сделать революционных открытий в энергетике, и начать использование в энергетических целях углеводородов. У них промышленная революция не состоялась и уже в XIX веке Китай терзали и колонизировали британцы, португальцы и чуть позже немцы и японцы.

Данные примеры говорят о том, что открытия прорывных технологий в известном плане это рандомный, т. е. вероятностный процесс. Соответственно лицо будущей цивилизации, особенно в долговременном аспекте абсолютно не предопределено. Оно многовариантно. Дело в том, что сегодня никто не знает, какие прорывные новации будут сделаны, а какие из них будут востребованы обществом, и мимо каких оно пройдет, не заметив потенциал. Сообразно с приведенными выше данными, можно говорить о типе структуры траекторий через разрыв, но в значительной степени бессмысленно рассуждать о конкретных траекториях, порожденных конкретными будущими прорывными новациями.

Экспансионистская структура траекторий

Еще 50 лет назад подавляющее большинство футурологов, политиков, ведущих ученых были уверены в экспансионистском будущем человечества. Первой работой, бросившей вызов этим взглядам, стал доклад Римского клуба «Пределы роста». Казалось бы, экспансионистский подход имел три мощнейших обоснования.

Во-первых, вся история человечества была историей его расселения из относительно небольшой территории в Африке, где появился нынешний тип человека homo sapiens по субтропическому поясу планеты, где после завершения малого ледникового периоды были наиболее благоприятные для жизни условия.

Во-вторых, после неолитической революции этапные вехи в развитии человечества всегда были связаны с освоением новых, ранее неизведанных ценозов. Так, из субтропической зоны в основном с саванным и лесостепным ландшафтом люди стали продвигаться на юг и на север – в зоны тайги, тропических лесов, горных районов. Затем в поисках ресурсов и диковин для продажи люди охватили северные ценозы вплоть до Приполярья, а также ценозы островов в океанах.

Наконец, в-третьих, в 1961 году человечество приступило к освоению космоса. Соответственно не только фантастика, но и политические программы и инженерные разработки вплоть до конца 80-х годов прошлого века были нацелены на космос. Освоение космоса рассматривалось как следующий, закономерный шаг после освоения поверхности Земли. По сути, никто из серьезных ученых не занимал позицию, что освоение космоса – это непосильное бремя для человека и человечества. Если бы кому-то в 1969 году сообщили, что спустя 50 лет на Луне так и не будут действовать постоянные обитаемые станции и люди не высадятся на Марсе, такому прогнозисту никто бы не поверил.

Однако история последних 50 лет резко убавила число сторонников экспансионистского варианта будущего. Частные и государственные космические программы в настоящее время ориентированы на освоение околоземного пространства и более того, представляет собой даже некоторый регресс по отношению к первым программам освоения космоса. Ни одной постоянной станции не только на Марсе или Венере, но и на Луне не появилось. Нет даже подходов к разработке космических кораблей, способных вести разведку у дальних планет, включая Сатурн и Юпитер.

В условиях низких темпов экономического роста, нарастания проблем, связанных с рекультивацией земной поверхности и реконструкции глобальной инфраструктуры никто из серьезных политиков ни на Востоке, ни на Западе не выдвигает амбициозных программ освоения космоса. Напротив, множатся голоса, утверждающие, что человечество в обозримом будущем не сможет пойти на расходы, связанные с созданием долговременных постоянных обитаемых станций на Луне, Марсе, а тем более дальних планетах и их спутниках, типа Ганимед или Каллисто.

Поскольку для подавляющего большинства ответственных исследователей очевидно, что идеи о технологической сингулярности относятся к фантастике, а не к науке, они полагают практически невероятной космическую экспансию человечества с образованием множества неземных колоний. Если это и произойдет, то случится не как последствие поступательного развития нынешней космонавтики, а как результат во многом случайного открытия прорывной транспортной технологии достижения звездных систем, которую сегодня невозможно представить.

В условиях формирования негласного консенсуса относительно перспективного размещения на постоянной основе космических колоний, значительное число исследователей полагают возможным формирование нового ценоза для человечества в подводном мире. Каких-либо технологических сложностей для создания больших плавучих надводных и даже подводных поселений сегодня не имеется. Уже достигнутый технический уровень позволяет создавать искусственные плавучие острова, и даже подводные поселения с численностью до 1 тыс. человек. Более того, уже достигнутый уровень генного редактирования позволяет с уверенностью прогнозировать, что в ближайшие несколько десятков лет станет вполне возможным искусственное создание, с последующим наследственным закреплением, двоедышащих людей. Подобные люди будут сохранять способность дышать подобно обычным людям