Западная Сибирь.Мифы сказочной тайги - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

Ябтане взглянула на полоз и велела:

— Сверло мое подай.

Женщина долго рылась под суконными чехлами своей нарты.

— Еще беда! — сообщила она. — Инструменты твои на чумовище остались! Выпали, видимо, когда постромки вытаскивала.

— Часто что-то у тебя все нужное выпадает, — ехидно заметила Ябтане. — Вандей пока оставь здесь, а сама отправляйся и ставь чум. Я поеду. Как же мне без инструментов? И аргиши без них не тронутся!

И Ябтане по следу аргишей помчалась на чумовище.

— Зачем ты смеешься над ним?! Зачем издеваешься? Мужчина, если он торопится, конечно же поедет за инструментами! — такими словами встретила старшая жена младшую.

Утром, пока женщины разбирали чум, Ябтане ремонтировала полоз. Дочь вождя рода Ламдо косилась на дочь вождя рода Хаби, корила ее:

— Ты хоть сейчас-то не смейся над ним! Да и сама спокойно рассуди: разве поехал бы мужчина за тучейкой? Нужна она ему! Думаю, он знает и то, что ты нарочно оставила его инструменты, чтобы испытать. Нельзя так! Был бы он простым человеком, не ходил бы по нашим землям. Верю, что он все слышит. И сейчас он нас слышит. И знает, что ты его проверяешь.

Аргиши ползли с утра до вечера каждый день. Дочь вождя рода Хаби уже не пыталась испытывать мужа, хотя сомнения не покидали ее. «Какой же это мужчина, если и в одежде спит и в постели — всегда спиной к жене?!» — разочарованно думала она, представляя унылое, бесцветное будущее, если таким он будет всю жизнь. «Молодчина!» — похвалила слышавшая ее мысли Ябтане. А на одном из привалов Ябтане сказала:

— До моего летнего домика отсюда — ровно семь кочевок. Сестра моя, должно быть, очень соскучилась. Да и как не соскучиться: с собачкой Яндоко их ведь только двое. Вы пока не трогайтесь: слишком долго уже кочуем, устали и вы, и олени. Я один налегке поеду, а вы, если скучно будет, по следу моей нарты кочуйте — снега его долго не заметут. Я же давний свой обет вернуться домой в таком виде, в каком ушел, выполню, если за все время моего отсутствия сестренка не потеряла девичьей чести.

Услышав это, дочь вождя рода Ламдо с посветлевшим лицом обернулась и посмотрела на удивленную и растерянную дочь вождя рода Хаби — вот, мол, все твои испытания! Когда день открыл веки, Ябтане пригнала оленей. Она запрягла четырех белых быков, постелила на сиденье нарты шкуру белого оленя и, уезжая, наказала:

— Если семь дней будет пурга, не трогайтесь с места. На восьмой день я сам приеду. Обязательно приеду, потому что след моей нарты снегом заметет, и вы плутать будете.

Ябтане к своему домику приехала за день и ночь. Четырех белых оленей привязала по отдельности к четырем столбам, отгребла снег от дверей, дров наколола, повесила на крюке огромный медный котел и сдернула с брата и Яндоко одеяло: сто мышей метнулись в разные стороны! От Ябтако и Яндоко одни кости только остались. Ябтане все до единой собрала косточки, положила их в котел, налила воды, раздула костер и, не зная сна, два дня и две ночи варила. Варила и палочкой перемешивала.

Когда кости превратились в густой навар, похожий на клей, Ябтане опрокинула котел на середину пола. Опрокинула так, что ни одна капля не брызнула в сторону. Потом она легла на кровать, накрылась с головой одеялом и уснула. Три дня и три ночи Ябтане точно мертвая спала. На четвертые сутки она услышала сквозь сон далекий голос:

— Эй, Яндоко, отодвинься, что ли! Бок у меня онемел и руку отдавило.

Ябтане вскочила, подняла лежавший кверху дном котел: Ябтако и Яндоко свернулись на полу калачиком. Еще и позевывали, будто спали. Ябтако встал, потянулся, сел на кровать и удивленно спросил сидевшую уже на своей кровати Ябтане:

— Что это? Почему мы с Яндоко под котлом оказались? Где моя жена? И сын?

— Жена твоя ведьмой была, — сказала спокойно Ябтане. — И сын ее не твоим был: она его еще до тебя от дьявола нажила. Ушли они. Навсегда ушли, и дорогу к ним не найти. И не надо искать.

Ябтане подробно рассказала брату о своих похождениях, о первой и второй «женитьбе», о том, как испытывала ее «младшая жена», о ста мышах, метнувшихся в разные стороны из-под одеяла, о костях, о котле.

— Да, — расширились глаза у брата, сон будто рукой сняло, — так, значит, мы уснули?

— Все это уже в прошлом, — сказала Ябтане и начала торопить брата. — О жизни надо думать. Одевайся скорее. Все свои наряды надень. Жены твои уже сюда кочуют. Теперь у тебя триста свободных оленей. У старшей твоей жены олени все белые. Сама она — дочь вождя рода Ламдо. У младшей твоей жены олени все пегие. Она дочь вождя рода Хаби. С ними я много не разговаривала. На первых порах и ты язык придерживай: догадаться могут. Особенно своенравна младшая жена. А теперь иди и оленей запряги. Они к столбам привязаны. Жены твои сейчас на расстоянии семи кочевок находятся, но ты до их чума за остаток дня и за ночь доедешь. По следу моей нарты поезжай, он тебе будет виден, хотя шесть дней и ночей пурга бесновалась. И помни: пройдете кочевку — на половину чума старшей жены садись, а после следующей кочевки к молодой жене переходи. Не спутай оленей: у старшей жены они белые, у младшей — пегие. Во второй кочевке первыми запряги оленей младшей жены.

И поехал Ябтако. Как его встретили жены, как они живут, этого мы не знаем. И зачем знать? Ябтане же возле своего дома прибирает, кладовые ворошит. Открывает одну — набита она шкурами диких оленей, открывает другую — голубые и белые песцы, серебристые и красные лисицы, есть куницы и даже соболи.

— Жить бы, как жили. На все это добро разве оленей не купили бы? — вздохнула она запоздало.

Ябтане долго любовалась своим богатством. Потом все же закрыла амбары, прибралась в доме, и жизнь вошла в свои обычные берега, словно так всегда и было. А однажды, скорее от безделья, Ябтане надела свои наряды, заплела косу, и, куда ни посмотрит, на стене напротив нее играют солнечные зайчики.

— А ведь и от моего лица светло, как от солнца! — вслух удивилась она. — Выходит, и я не хуже своих «жен»!

На пятый день после отъезда брата аргиши показались. Близко уже подошли.

Ябтане побежала навстречу. Сначала она встала на