Империи в мировой истории. Власть и политика различий - Джейн Бербанк

"Эффективный гот хочет быть похожим на римлянина; только бедный римлянин захочет стать готом".

-Теодорих, остготский король

Конец Римской империи определить непросто, ведь когда в 324 году победивший Константин перенес столицу в Византий и переименовал его в Константинополь, из старой империи возникла Восточная Римская империя (глава 3). Задолго до захвата Рима вестготским вождем Аларихом в 410 году римляне теряли способность удерживать свое государство в целостности. Римляне пытались защитить свои границы с небольшими затратами, заключая союзы с преимущественно германоязычными племенами в приграничных районах. Служение племен римской власти и участие в имперской культуре показывает, что "варвары" не были нецивилизованными чужаками, которых подразумевали под этим термином; они хотели быть частью Римской империи. Но, как узнают и будущие империи, попытка кооптировать различные силы в имперскую систему работала только до тех пор, пока центр воспринимался как необходимый для интересов людей на периферии или пока лидеры империи обладали властью, чтобы принуждать к передаче налогов и товаров. Рим не столько пал, сколько распался, поскольку императоры разделили царство, а варварские воины заняли лидирующие позиции как в качестве военных слуг Рима, так и в качестве завоевателей бывших римских территорий.

Постепенное угасание Западной империи привело к тому, что на ее территории остались многочисленные, но гораздо более слабые державы, и все они в значительной степени сформировались под влиянием римского прошлого. Некоторые варвары стали последними военными лидерами Рима, другие взяли на себя защиту местных общин, когда римская оборона дала сбой. По мере распада империи население провинций сохраняло многие римские институты, а гибридная аристократия римского и племенного происхождения пыталась сохранить свое социальное положение и контролировать значительно сократившиеся ресурсы. Римский мир исчез, вместе с налоговым режимом и обширной интегрированной экономикой, которая распределяла деньги, навыки, людей и товары по всей империи. В Северной и Центральной Европе на века исчезли системы канализации, черепичные крыши и гончарные изделия с твердым обжигом; грамотность снизилась; плохо кормленный скот уменьшился в размерах. Воздух в Италии стал чище, так как шахты перестали работать.

Имперский проект, основанный на завоеваниях и проецировании единой цивилизации на Средиземноморье и его внутренние районы, пал на многих мечах. Сам успех предприятия сделал его готовым к нападению чужаков, которые остановили экспансию и сократили имперские ресурсы; связь между военным командованием и политическим руководством стала формулой гражданских войн; поворот к христианству как единственной государственной религии подорвал способность империи к синкретическому поглощению различных народов.

Но многие римские изобретения пережили формальную империю и обрели новый смысл спустя столетия. Гуманитас - идея о том, что цивилизация является одновременно и человеческой способностью, и отличительной чертой людей, обладающих правом управлять варварами, - также как арки, амфитеатры и города с сеткой, оставила свои следы на ландшафте, который был Римом, и на многих последующих империях. Идеал, если не практика, правления через закон и представительные политические органы также продолжали жить. Латынь, которая когда-то связывала различные элиты с римской культурой и политикой, повлияла на речь по всей Европе и трансформировалась в романские языки - итальянский, французский, испанский и португальский. Институт гражданства, основанный на обязанностях и правах и распространяющийся за пределы народа или города, периодически возрождался и переосмысливался как средство политической интеграции.

Империя Константина в Византии принесла латинскую и римскую политическую структуру в преимущественно грекоязычную, но на самом деле чрезвычайно разнообразную область на востоке Средиземноморья; восточная империя просуществовала еще тысячу лет. Распад Рима оставил после себя мощное имперское воображение, связанное с христианством, вдохновляющее на новые завоевания и новые цивилизаторские миссии. По всем сторонам Средиземноморья римляне создали пространство для империи, которое притягивало противоречивые амбиции византийцев, исламских халифов, Каролингов и более поздних держав.

Китай: Иное пространство для империи

В то время как Рим превращался из города-государства в республиканскую империю, на другом конце Евразийского континента победоносному монарху удалось объединить основные территории центрального Китая под властью одного человека. После столетий соперничества, интриг и тотальных войн с соседними соперниками царь Цинь в 221 году до н. э. провозгласил себя императором. Циньское правление уступило внутренним конфликтам и внешним нападениям всего пятнадцать лет спустя, но императорская власть была восстановлена Лю Баном, основателем династии Хань. Эти два правителя-основателя оставили свой след в нашем политическом словаре: Цинь (произносится "чин") во многих языках превратилось в Китай; Хань стало этническим обозначением тех, кто был определен как основной народ империи. Ханьские правители закрепили территориальные, административные и идеологические достижения Цинь и в течение последующих четырех столетий сформировали имперскую политическую культуру, которая пережила династические неудачи, периоды распада, гражданские войны и даже революции. Представление о Китае как о политической единице, справедливо управляемой единым центральным руководством, разделялось правителями, будущими правителями, государственно мыслящими элитами и простыми людьми на протяжении более двух тысяч лет.

Наиболее очевидной характеристикой китайской империи является ее огромная территория, но, как и в случае с Римом, именно политика империи обусловила этот пространственный "факт". В отличие от пространства Рима, сотканного вокруг Средиземноморья и его внутренних областей, китайское государство не было определено очевидными природными контурами. Великие реки, текущие с запада на восток, потенциально предоставляли ингредиенты - воду и почву - для продуктивного земледелия, но для превращения Желтой реки или Янцзы в надежные, жизнеобеспечивающие ресурсы требовались дамбы и другие виды организованного управления. Северные равнины могли поддерживать как земледелие, так и скотоводство; центральные регионы были населены крестьянами, которые выращивали пшеницу, а на юге - рис. Соединить даже основные территории было непросто. На севере и юге не было водных путей, а холмистая местность делала наземный транспорт дорогим и сложным. Относительно слабо дифференцированная, но плодородная центральная область сулила выгоду тем, кто сумел распространить свою власть на крестьян, работавших на земле, но также была перспективной местностью для претендентов, которые могли восстать против своих господ или попытаться самостоятельно управлять всей территорией.

Ранние римляне расширили власть своего города-государства за счет территории, периферийной по отношению к великим империям восточного Средиземноморья. Хотя римляне пользовались вдохновением греческой цивилизации и государственным устройством, выборочно заимствованным у других средиземноморских портовых городов, они пользовались относительно чистым листом для разработки того, что оказалось весьма инновационной имперской политикой. У Цинь был доступ к другому прошлому и настоящему, и они извлекли уроки из обоих. Во-первых, предыдущие империи уже приходили и уходили в северном и центральном Китае, по крайней мере, с 1750 года до н. э., оставив после себя остатки административной практики и политических ожиданий. Цинь правили одним из нескольких царств, которые конкурировали за пространство и